Глава СЕМНАДЦАТАЯ
в которой Ромка не нахвалится Прометеевым
Он прибежал в школу как угорелый. Швырнув в парту портфель, шумно, ликующе возгласил:
— Ура, победа!
Слава покрутил пальцем у виска:
— Совсем уже?
Не обращая внимания на насмешливый тон приятеля, Ромка стал рассказывать о последних событиях, случившихся в доме Махневых: — Я тебе говорил, что у тлей крылышки выросли? Ну так вот. Вчера я показал перец Борису Васильичу, а он сразу: «У вас на веранде, я видел, помидорная рассада в ящиках растет. Отнеси туда же и свой перец». Я спрашиваю: «А зачем?» А он: «Неси, неси, не разговаривай!» Ну я и отнес. Потом гляжу — все тли перелетели на помидорную рассаду. Ух, я даже испугался. Говорю Борису Васильичу: «Теперь она, что же, на помидорах расплодится? И помидоров, говорю, у нас не будет». А Борис Васильич как рассмеется! «Это, говорит, ее последний перелет. Больше, говорит, она никуда летать не будет».
— Ну и что? Не съела еще помидоры? — спросил Слава.
— Съела?!. Как бы не так! — с торжеством выпалил Ромка, словно ждал такого вопроса. — Утром сегодня гляжу — висят мои букашки на помидорных ворсинках и не шевелятся!
— Может, опять оживут?
— Нет, теперь все!.. Хана им. А у мамы два года подряд астры гибнут… Забыл, как болезнь называется. Тоже все средства перепробовала. А Борис Васильич говорит: «Вы их посадите вместе с петуньями — не будут болеть». Здорово, правда?
— А про твои арбузы он что сказал?
— Удивился! Вот это, говорит, для меня новость, чтоб в нашем климате арбузы и дыни росли. Посоветовал все наблюдения обязательно записывать в дневник. Вот!
— Ну и подумаешь! — сказал Слава.
Глава ВОСЕМНАДЦАТАЯ
в которой станет ясно, что такое «сам-семьсот»
Прометеев с Иваном Алексеичем сидели за столом, приготовившись ужинать. В тарелках рдели соленые помидорчики, золотилась квашеная капуста, стояла запотевшая пузатая кринка с молоком. Из кухни доносился запах печеного теста.
— Поделился бы секретом, — шутливо подмигнул Прометееву Иван Алексеич. — Что за клад такой в наших коровниках запрятан. Очень любопытно было бы узнать.
Ромка навострил уши, услыхав про клад. Оказалось, что новый управляющий имел в виду самое обыкновенное молоко.
— Сколько вы надаиваете его в год от своих коров? — спросил он у Ромкиного отца и сам же ответил: — Семьсот тонн. А сколько стоят эти семьсот тонн, если взять по закупочной цене? Триста тысяч рублей, почти треть миллиона!
— И что с того? — не сразу понял Иван Алексеич.
— Да как это «что»? — удивился его непонятливости Прометеев. — Если наши коровы, — он так и сказал «наши», — если наши коровы станут давать молока в два раза больше, то еще триста тысяч как с неба свалятся. Это тебе не клад?
— Ишь ты! — усмехнулся Иван Алексеич, поддевая вилкой капусту. — И за сколько же лет мы достигнем таких удоев?
— Если хорошо поработать, то и года не пройдет, — с серьезным видом ответил Борис Васильич. — Чего тянуть-то?
— Ну ты и шустрый, однако! — хохотнул Иван Алексеич. — Года не пройдет… Не говори больше никому этого — засмеют!
— Ничего смешного не вижу! — рассердился Прометеев. — Коровы у нас на ферме породистые. Только худые больно.
— На одном силосе сидят — вот и худые! — обиделась за совхозных коров Ромкина мама Клавдия Семеновна. Она как раз ставила на стол румяные, пышущие жаром ватрушки. — Ты поешь-ка одну кислую капусту или соленые огурцы — погляжу на тебя!
Клавдия Семеновна работала на ферме дояркой и, конечно, больше других знала, отчего ее коровы дают мало молока.
Прометеев ее поддержал:
— Правильно, кормить коров надо, как полагается. Тогда и молока будет много. А силос — это не еда. Силос коровам — как нам огурчик к обеду. Кормить коров надо сеном.
— Ты нам его из города, что ль, привез? — пристыдила Прометеева Клавдия Семеновна. — Сколь вон они, наши механизаторы, его заготавливают — только-только телятам хватает. А коровушки сена и в глаза не видят!.. — махнула рукой и ушла.
— Сенокосов у нас мало, — стал оправдываться Иван Алексеич. — Да и погода: скосишь траву, а тут дождь, и сгнило сено…
— Для своей-то коровы где его берешь? — спросил Прометеев.
— А вон у меня половина огорода травами засеяна, — кивнул Иван Алексеич в сторону окна.
— И огород не так уж велик, — усмехнулся в усы Прометеев. — Я подсчитал: в Клюквиной на каждую совхозную корову приходится в двадцать раз больше земли, чем на каждую личную корову. Вот и выходит, что на ферме коровы должны кушать сена куда больше, чем твоя Ромашка. А почему-то не кушают.
— Так ты чего равняешь мой огород и совхозные поля! — загорячился Иван Алексеич. — На своем-то огороде я все успеваю — и полью, и подкормлю травушку вовремя. Не жду, когда перестоит да огрубеет, — скашиваю, пока в самом соку…
— В поле-то почему нельзя успевать? — с недоумением спросил Прометеев. — Ну не в двадцать, так хоть бы в три раза больше получать от совхозной земли, чем она сейчас дает!
— Ты что — в три раза! — изумился Иван Алексеич. — На совхозном поле? Да столько и не вырастет. В три раза! Чудак…
— Вырастет! — твердо сказал Прометеев. — Я подсчитал — еще больше вырастет, если только взяться за дело по-хозяйски.
