Сальто назад - [127]

— Автоматы у них, вот как у вас, — кивнул Санька головой в сторону стоящего в углу АК74. — Еще они в окнах стёкла разбили и пулемёты на ножках поставили. А чтобы не видно было заставили девчонок из первого отряда на окне сидеть. Ещё у них у каждого пистолеты большие такие, я не знаю марки.

— Саш, а на кухне что происходит, ты не заметил случайно?

— Мне кажется у них там штаб… А ещё, дядя Гарик, они Ирину Петровну, ну, старшую пионервожатую, так они её автоматом… по мо… ну, по лицу… Она упала и у ней кровь ка-а-к потечёт, а она лежит и не шевелится. Вот! Они её убили? Зря она что-то им говорить начала, я не слышал что, а он ей ка-а-ак врезал.

— Да, Саша, мы им покажем, вот только придумаем, как остальных ребят освободить, а потом всех бандитов к стенке.

— А почему к стенке? Лучше расстрелять и всё. Они настоящие фашисты, они дядю Пашу, который в лагере на баяне играл, застрелили.

— К «стенке» говорят, вместо длинного выражения «высшая мера наказания в виде расстрела». — Волков хлопает Сашку по плечу. — Беги, порадуй мать, что живой.

На общем совещании областного руководства Батурин доложил о результатах переговоров. Результаты были не утешительными. Радовало только то, что удалось освободить отряд шестилеток. Кроме того, Нуриддин оказался человеком трезвомыслящим и согласился с тем, что московские начальники через полстраны мгновенно перенестись не смогут.

— Даю вам времени до десяти часов вечера. Если в десять часов Щёлоков не будет сидеть передо мной, я начну убивать ваших детей. — Заявил он Батурину, мило улыбнувшись в густую чёрную бороду.

Я ему говорю: «Тебя же потом растерзают их родители…», а этот наглец, — «…я счастлив, что скоро попаду в рай!»

— Плохо! Если они смерти не бояться, то предложить нам им нечего. — Филатов в очередной раз вытер лоб большим платком. — Виктор Александрович, ещё раз доложите, что они хотят от нас, ну, кроме встречи со Щёлоковым.

— Ни много, ни мало, отделения от СССР нынешних республик Средней Азии, которые они называют Туркестаном, выведение Советской армии, строительство разрушенных мечетей. Самое простое это освобождение всех арестованных участников беспорядков прошлого года.

— А мне интересно, — подал голос полковник Фролов. — Как они собираются проверять, не обманем ли мы их. Допустим, из тюрем привезти сюда сидельцев за дело джихада трудно, но можно. А остальное? Поэтому надо спокойно обещать им всё подряд. Это, по крайней мере, позволит нам тянуть время.

Разговор был прерван связистом. — Товарищи! Москва на проводе. Председатель Комитета Госбезопасности… — Молодой лейтенант связи замер с трубкой от рации.

— Начальник УКГБ по Новосибирской области Фролов, — представился Николай Степанович. — Есть передать трубку первому секретарю обкома.

— Здравствуйте, Виталий Васильевич, вот такие у нас в области печальные события… — он не договорил фразы. — Есть отставить… есть доложить обстановку.

…

Генерал-майор Батурин провёл первый раунд переговоров с бандитами. Благодаря его усилиям, освобождены 24 ребёнка возраста до семи лет. Также составлен перечень требований к руководству СССР. Требования совершенно не выполнимые…

…

Но бандиты удерживают полторы сотни детей… Прямой штурм не возможен. Эти сволочи расставили по всей столовой ящики со взрывчаткой. Обещают взорвать всё на хер, при первой же попытке штурма.

…

Никак нет. Это смертники.

…

Требуют вашего личного участия в переговорах. Кроме вас Министра Внутренних дел или Министра Обороны…

…

Нет, Леонида Ильича не требуют. А вот иностранных журналистов из исламских стран очень хотят. Может быть, этим и воспользоваться?

Вечер того же дня. Штаб антитеррористической операции.

В 19.15 местного времени в Черепаново въехали ещё два армейских грузовика. Из них выскакивали красные от жары бойцы в непривычной пятнистой форме. За фургонами виднелись, покрытые слоем пыли, две чёрные волги. В одной из машин сидели два человека в генеральских мундирах, а во второй — трое гражданских в строгих костюмах цвета хаки с фотокамерой, последние не походили на русских или европейцев, скорее их можно было принять за арабов.

— Группа «А» пятого отдела седьмого управления КГБ СССР, — высокий подтянутый офицер смотрел из-под козырька пятнистой полевой кепки. — Прибыл в ваше распоряжение для освобождения заложников. Полковник госбезопасности Зайцев.

— Полковник Фролов, — начальник Новосибирского КГБ протянул руку. — Рад был бы познакомиться с вами не в сегодняшней обстановке. Надеюсь, высокое руководство в Кремле что-то придумало для того, чтобы выйти из ЧП с минимальным уроном. Пойдёмте под навес, доложу весь расклад.

Пользуясь тем, что руководителей КГБ никто в лицо не знал, тем более никто не знал журналистов, их роли выполняли бойцы всё того же подразделения «А».

В 19.55 машина с «министрами-журналистами» и вооружённым сопровождением прибыла к воротам пионерлагеря. Двое боевиков, скрытно смотревших за воротами, вышли на встречу и сопроводили их в кабинет начальника лагеря, находившийся в том же здании, где и столовая.

Через час, после того, как «министры» пообещали все требования удовлетворить, их отпустили. «Журналистов» задержали для того, чтобы, как выразился эмир Нуриддин, «создать материал, объективно освещающий событие». «Журналистов» провели в столовую, продемонстрировали что, заложники в целости и сохранности, что никто из них не избит, не покалечен, в помещении стоит бак с водой для питья, и вёдра для отправления естественных надобностей.