Сальто мортале - [85]

… У вас будет время, чтобы подумать и, может быть, как-то изменить ход событий. Вы моё послание, случайно, не потеряли?

– Обижаешь, Борис, я ещё не настолько стар, чтобы терять важные документы. Вот только, что я смогу сделать?

Борис на всякий случай всё-таки рассказывает о страшных событиях зимы наступившего года. Начинает со взрыва в поезде метро.

– Первое, 8 января в 17.33 в вагоне метро между станциями «Измайловская» и «Первомайская» произойдёт взрыв бомбы. Семеро человек погибнет, одиннадцать будет покалечено. Второе, в этот же день, в 18.05 в продуктовом магазине № 15 на ул. Дзержинского в торговом зале тоже произойдёт взрыв, к счастью без погибших, но раненные будут. Третье, у продмага № 5 в урне будет еще один взрыв, тоже будут только раненые.

– Да, я помню, помню! Но ты точно не шутишь? Смотри, пацан, так шутить нельзя!

– Николай Иванович, не кладите трубку, пожалуйста! Поверьте, это правда. Только, если надумаете, действуйте осторожно.

– Что тут осторожничать? В КГБ позвоню и пусть те, кому положено этим занимаются. Кстати, ты и сам мог бы им позвонить.

– Тут всё не так просто. Если я сам позвоню, в лучшем случае, мне не поверят, а в худшем обеспечат душевные беседы в кабинете с решётками на окнах. Кроме того, есть подозрения, что взрывы – игры наших доблестных спецслужб.

– Ты как скажешь что-нибудь, так хоть стой, хоть падай… КГБ то это зачем?

– У КГБ мотивы были, есть и будут. После Хельсинского совещания в СССР резко активизировались диссиденты всякие и прочие наймиты мирового капитала. Действуют в рамках хельсинских договорённостей. Вот если их на терроризме поймать, то получится совсем другое дело. Можно будет всех недовольных по психушкам рассовать…

– Надо будет подумать, посоветоваться с друзьями, может можно что-то придумать простое и эффективное.

– Николай Иванович, только очень тщательно всё продумайте. У меня тут для вас ещё «шутка» имеется. 25 февраля в половине десятого вечера, в гостинице «Россия», в нескольких помещениях одновременно произойдёт возгорание. Пожар будет страшный. Только погибших около сотни, множество обожжённых и раненых. При этом причину не найдут. Официально напишут – «пожар произошёл от внешних причин». Впрочем, я вам про неё тоже писал.

– Боря, ты сейчас о чём? Что-то я забыл. Каюсь, не серьёзно отнёсся к твоим пророчествам. Впрочем, я и сейчас не очень верю.

– Хотите, как говорится, верьте, хотите – нет. Больше я вас никак убедить не могу.

Полковник тяжело вздыхает.

– Да, уж, Борис Григорьевич, задал ты мне задачу. Не могу я тебе поверить, но с какой целью ты меня разыгрываешь, я тоже не понимаю. Не в моих силах что-то со всем этим сделать. Хотя тебе из Сибири с ней точно не совладать, а делать что-то нужно… Будем думать. Обещаю, что с надёжными людьми из ветеранского движения я поговорю. Номер вагона, в котором будет заложено взрывное устройство, ты не помнишь?

– Помню. Третий вагон по направлению в сторону «Первомайской».

На этом первый в новом году разговор с Морозовым я заканчиваю и сажусь за стол, чтобы записать итоги сегодняшнего, такого насыщенного событиями дня.

Хорошо, что Ленкины предки решили повременить со свадьбой. Жить лучше так, как сейчас. Сегодня Лена, конечно, круто отожгла… При воспоминаниях о скачках вчерашней ночи, у меня даже перехватывает дыхание.

Хорошо, что московских террористов вспомнил, через этот след можно выйти на верхние ярусы политики, но тут надо быть крайне осторожным. С КГБ играть рискованно. Можно голову сломать. Пока ничего не могу придумать…

3 января. Москва. Сквер на Грузинской. Морозов и Алейников.

– Значит, Николай, говоришь, что возможно контора замешана? Это плохо! Значит, если просто написать в милицию, то реакции не будет никакой. Похерят, и никто потом ни шиша не найдёт. Сергей Петрович Алейников, крепкий старик с седой шевелюрой, зачесанной к затылку, и густыми чёрными бровями, замолчал, пристально глядя на Морозова.

Ветераны встретились в скверике на Тишинке. Алейников жил в высотке на Баррикадной, а Морозов в Грузинском переулке. Оба входили в совет ветеранов-лётчиков АДД. Правда, Алейников старше и по возрасту, и по званию. Да и Золотая Звезда Героя, выделяла председателя из остальной ветеранской братии. Шестидесятисемилетний генерал-майор всегда готов выслушать и помочь товарищам по оружию.

В мистику ветераны не верили, но решили, что подстраховаться на всякий случай не помешает.

– Петрович! я и сам не верю, но вдруг! Может быть, нам всё-таки хотя бы понаблюдать?

– Наверное, ты прав, ведь если, паче чаяния, и в самом деле что-то случится, совесть потом замучает.

– А что если поступить самым простым способом? Утром 8 января позвонить в милицию при метрополитене и сказать что так и так, в третьем вагоне заложена бомба, взорвётся тогда-то и там-то. Если у них не будет времени на согласование, может быть что-то и получится.

– Может что-то и получиться. Может и нет, могут же не поверить, но так хотя бы шанс появляется.

Генерал глубоко задумался, рисуя прутиком на снегу квадраты и круги. Короткий январский день подходил к концу. Солнце уже почти достигло крыш, и последние его лучи отбрасывали розовые блики по поверхности сугробов. Ветераны помолчали еще немного.