Салка Валка - [134]
Несколько дней спустя хоронили Бейнтейна из Крука за счет Йохана Богесена. Искусственную ногу отправили в Германию. Пастор говорил о колеснице господней. Вот сейчас колесница понесла нашего почившего брата в сиянии славы к победным вершинам. Наш незабвенный друг мог заблуждаться, но он не принадлежал к породе людей, которые упорствуют в своем заблуждении. Жизнь была для него постоянным наставником. Он, не колеблясь, изменял свои взгляды, если глас божий повелевал ему. Превратности судьбы и ложные доктрины мировой культуры были для него не только триумфальной колесницей, но и суровым испытанием, закалявшим сталь его честности. Многие из нас могут на время сойти с пути разума и справедливости. Но милость господня безгранична. Бог всегда готов открыть свои объятия тем, кто возвращается к нему. Безответственными и неверующими людьми распространяются разные учения, имеющие целью поколебать дух бедных людей, сбить их с истинного пути в жизни, но терпение господа безгранично. Он терпеливо ждет своих друзей, он ждет, когда они вновь обретут здравый взгляд на жизнь, когда у них откроются глаза на их заблуждения. Враг всегда стоит на горе и обещает нам все прелести и богатства мира, если мы только последуем за ним. Наш усопший брат был одним из тех, кто поддался соблазну дьявола, но бог даровал ему победу в смерти. Пастор призвал в свидетели Иисуса, Аввакума и других примечательных господ из далекого прошлого.
— Так поблагодарим же тех, кто помогал ушедшему от нас брату в его странствиях по жизни, и помолимся за них. Прежде всего здесь следует назвать нашего достопочтенного друга и благодетеля Йохана Богесена…
После погребения угощали кофе с печеньем, галетами, кренделями. Их напекла ради этого события дочь Бейнтейна. Многие гости прихватили с собой денатурат, и вскоре мужчины обрели легкость духа и живость в беседе. Арнальдур появился, когда пир был уже в полном разгаре; подавали кофе. Арнальдур уселся в конце стола. Чем дольше мужчины сидели за столом, тем веселее им становилось. Начали петь божественные стихи, в том числе «Ах, если б молочными стали озера» и «Никогда не возьму я в руки бутылки».
— Ура Бейнтейну из Крука! Этот парень умел постоять за себя. Так выпьем же за него!
— Да здравствует Бейнтейн!
Арнальдур сидел, не подымая головы, голубой дымок его сигареты, зажатой между тонкими восковыми пальцами, подымался вверх, сталкиваясь с солнечными лучами. Он сидел и пил кофе. Лучи солнца падали на его блестящие каштановые волосы, самые прекрасные под солнцем. Он не смотрел на Салку Валку, но она никого не видела, кроме него.
Старшая дочь хлопотала у стола. У нее были блестящие глаза, но плохие зубы. Она была прыщавая, худосочная, кашляла от дыма, смех у нее был грубый и отрывистый. Когда она разливала кофе, мужчины старались дотронуться до ее коленей. Дважды она подходила к Арнальдуру, что-то шептала ему на ухо, поправляла воротник его пиджака, но он ни разу не взглянул на нее. Наконец она крикнула через весь стол:
— Поторапливайтесь. Кончайте со своим кофе! Сейчас мы уберем все и потанцуем. В конце концов, отец умирает один раз.
— Спасибо за кофе, — сказала Салка Валка. — До свиданья, дорогая Гуйя. Танцевать на похоронах отца — прости меня, но это уж слишком…
Но девушка нагло заявила Салке Валке, что она только зря теряет время, страдая по Арнальдуру. Вряд ли ей удастся заполучить его, хоть она и вступила, в профессиональный союз.
— Ах вот как! — сказала Салка Валка. — Ну, тебе лучше знать. Ты вступила в союз раньше.
И тотчас же пожалела, что ответила ей.
В огороде несколько достойных мужей угощали осиротевших детей денатуратом. Дети делали ужасные гримасы, но стыдились показать, что боятся проглотить этот божественный напиток. Мужчины хохотали.
У калитки Салка Валка встретила парня с гармоникой.
Глава 20
В эту ночь Салка Валка долго не могла уснуть, безжалостно копаясь в своих чувствах, как это часто бывает с человеком по ночам, когда совесть его не ослеплена ярким дневным светом, а условности дня не придают сомнительного блеска его естественным порывам. Она призналась себе, что неодобрительно отнеслась к предложению Гуйи потанцевать лишь потому, что сама танцевать не умела. Поэтому она лишила всех удовольствия и испортила поминки. Как сильно хотелось ей в эту ночь уметь танцевать и петь!
Она металась по комнате, как пойманная форель, хмурилась, заламывала пальцы и не могла успокоиться. Так продолжалось довольно долго. Наконец, совершенно обессилев, она уселась у окна. Птицы, беспечные, как сама жизнь, кружились над неподвижным фьордом. Девушка поднялась, сняла с себя платье, белье, легла в постель. Ее сильное, зрелое тело открылось ей, подобно весеннему ландшафту: его не касался еще ничей взор. Она пугалась себя — пугалась жизни. Ее тяготило одиночество. Казалось, буря плакала в каждом ее нерве. Но стоило ей только шелохнуться, как ее охватывал страх, какое-то предчувствие, что-то непонятное пробегало по всему ее телу. Она вскочила с кровати с болезненным стоном и дважды, не отдавая себе отчета, произнесла имя Арнальдура. Но когда она пришла в себя, то опять бросилась в постель, натянула на себя одеяло и простонала:
«Свет мира» — тетралогия классика исландской литературы Халлдоура Лакснесса (р. 1902), наиболее, по словам самого автора, значительное его произведение. Роман повествует о бедном скальде, который, вопреки скудной и жестокой жизни, воспевает красоту мира. Тонкая, изящная ирония, яркий колорит, берущий начало в знаменитых исландских сагах, блестящий острый ум давно превратили Лакснесса у него на родине в человека-легенду, а его книги нашли почитателей во многих странах.
Настоящий сборник составили рассказы лауреата Нобелевской премии 1955 года и Международной премии мира, выдающегося исландского писателя Халлдора Лакснесса: «Сельдь», «Лилья», «Птица на изгороди», «Званый обед с жареными голубями» и «Хромой старик Тур».
Жанр рассказа имеет в исландской литературе многовековую историю. Развиваясь в русле современных литературных течений, исландская новелла остается в то же время глубоко самобытной.Сборник знакомит с произведениями как признанных мастеров, уже известных советскому читателю – Халлдора Лакснеоса, Оулавюра Й. Сигурдесона, Якобины Сигурдардоттир, – так и те, кто вошел в литературу за последнее девятилетие, – Вестейдна Лудвиксона, Валдис Оускардоттир и др.
Лакснесс Халлдор (1902–1998), исландский романист. В 1955 Лакснессу была присуждена Нобелевская премия по литературе. Прожив около трех лет в США (1927–1929), Лакснесс с левых позиций обратился к проблемам своих соотечественников. Этот новый подход ярко обнаружился среди прочих в романе «Самостоятельные люди» (1934–35). В исторической трилогии «Исландский колокол» (1943), «Златокудрая дева» (1944), «Пожар в Копенгагене» (1946) Лакснесс восславил стойкость исландцев, их гордость и любовь к знаниям, которые помогли им выстоять в многовековых тяжких испытаниях.Перевод с исландского А. Эмзиной, Н. Крымовой.Вступительная статья А. Погодина.Примечания Л. Горлиной.Иллюстрации О.
Исландия, конец XIX века. Каменщик Стейнар Стейнссон, как и всякий исландец, потомок королей и героев саг. Он верит в справедливость властей и датского короля, ибо исландские саги рисуют королей справедливыми и щедрыми, но испытывает смутное чувство неудовлетворенности, побуждающее его отправиться на поиски счастья для своих детей — сначала к датскому королю, затем к мормонам. Но его отъезд разбивает жизнь семьи.Роман «Возвращенный рай» вышел в свет в 1960 году. Замысел романа о сектантах-мормонах возник у писателя еще во время его пребывания в Америке в конце 20-х годов.
"Говорят, что отец богов когда-то созвал к себе на пир богинь судьбы. Все они знали друг друга, за исключением двух, которые не встречались раньше. Кто были эти богини? Одну звали Искренность, а другую Приличие. Такой пир состоялся сегодня. Сегодня встретились эти две богини, они приветствовали друг друга поцелуем перед лицом всемогущего бога." (Х.Лакснесс, "Милая фрекен и господский дом")
Марсель Эме (1902–1967) — один из самых замечательных французских писателей. Его произведения заставляют грустить, смеяться, восхищаться и сострадать. Разве не жаль героя его рассказа, который умел проходить сквозь любые препятствия и однажды, выбираясь из квартиры своей возлюбленной, неожиданно лишился своего дара и навсегда остался замурованным в стене? А умершего судебного пристава, пожелавшего попасть в рай, Господь отправил на землю, чтобы он постарался совершить как можно больше добрых дел и заслужить безмятежную жизнь на небесах.
«…когда мне приходится иметь дело с человеком… я всегда стремлюсь расшевелить собеседника. И как бывает радостно, если вдруг пробьется, пусть даже совсем крохотный, росток ума, пытливости. Я это делаю не из любопытства или тщеславия. Просто мне нравится будоражить, ворошить человеческие души». В этих словах одного из персонажей романа «Сын вора» — как кажется, ключ к тайне Мануэля Рохаса. Еще не разгадка — но уже подсказка, «…книга Рохаса — не только итог, но и предвестие. Она подводит итог не только художественным исканиям писателя, но в чем-то существенном и его собственной жизни; она стала значительной вехой не только в биографии Рохаса, но и в истории чилийской литературы» (З. Плавскин).
«Много лет тому назад в Нью-Йорке в одном из домов, расположенных на улице Ван Бюрен в районе между Томккинс авеню и Трууп авеню, проживал человек с прекрасной, нежной душой. Его уже нет здесь теперь. Воспоминание о нем неразрывно связано с одной трагедией и с бесчестием…».
Мохан Ракеш — классик современной литературы на языке хинди. Роман «Темные закрытые комнаты» затрагивает проблемы, стоящие перед индийской творческой интеллигенцией. Рисуя сложные судьбы своих героев, автор выводит их из «темных закрытых комнат» созерцательного отношения к жизни на путь активного служения народу.
В этот небольшой сборник известного французского романиста, поэта, мастера любовного жанра Франсиса Карко (1886–1958) включены два его произведения — достаточно известный роман «Всего лишь женщина» и не издававшееся в России с начала XX века, «прочно» забытое сочинение «Человек, которого выслеживают». В первом повествуется о неодолимой страсти юноши к служанке. При этом разница в возрасте и социальном положении, измены, ревность, всеобщее осуждение только сильнее разжигают эту страсть. Во втором романе представлена история странных взаимоотношений мужчины и женщины — убийцы и свидетельницы преступления, — которых, несмотря на испытываемый по отношению друг к другу страх и неприязнь, объединяет общая тайна и болезненное взаимное влечение.
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.