Салават-батыр - [71]
— Как поживаешь, Канзафар-агай?
— Пока не жалуюсь… А как рана твоя? — вспомнил вдруг Усаев. — Я вижу, уже зажила.
Вместо ответа Салават лишь рукой махнул.
— Ты лучше про себя расскажи, Канзафар-агай. Слыхал я, ты в таких переделках побывал.
— И не говори, энем[82]. Ты ведь помнишь, с Ванькой Кузнецовым у меня с самого начала не заладилось. Повздорили мы с ним как-то по-крупному. Нашла коса на камень.
— Так это правда, что он тебя арестовал?
— Правда, кустым… Спасибо Пугасаю. Не дал меня в обиду, велел освободить. Ай, да чего уж там, я зла на Кузнецова не держу, потому как нет его боле. Отвоевался наш Иван…
— Знаю. Еще зимой возле Бакалов погиб… — вздохнул Салават и, помолчав немного, спросил: — Ну, а потом что было?
— Под Уфой я Михельке в руки попался. Ты, верно, слыхал, что у того наш главный мишарский старшина Султанмурат Янышев служит. Он-то меня как раз и выручил, заступился и подсказал, чтобы я покаялся и слово дал от Пугасая отступиться. Поверили, отпустили. Я сделал вид, будто бы домой поехал… А потом меня свои же мишарские и схватили — Сулейманов Ишмухаммет с Абдусалямовым Муксином. Заковали в кандалы, в Уфу повезли. Видать, выслужиться хотели. Да только зря они это дело затеяли, потому как я все равно сбежал, а после к Каранаю Муратову подался.
— Куда ж ты теперь путь держишь?
— Везу к Питрау-батше вон того урыса, — сказал Канзафар, показывая на развалившегося в повозке бородатого мужика.
— А кто он такой?
— Саудагар[83] один, по фамилии то ли Долгополов, то ли Долгопалов… Из Питера будто бы едет. Говорит, Питрау-батшу повидать надо. Как я понял, его царский наследник послал.
Салават обомлел от неожиданности.
— А он не врет?
— Да нет, что ты, — уверенно сказал Канзафар. — На второй арбе мы подарки везем, которые сын Пугасая из Питербура через этого саудагара послал. Чего там только нет! Какая шапка, какой чекмень! Серебром да золотом расшиты. Еще сапожки красные, шуба меховая, пимы, одежка, вкуснятина разная… Побоялся, видишь ли, что ограбят, и упросил меня его к Питрау-батше проводить.
— С подарками, говоришь? Ну раз такое дело, может, и не врет, — сказал Салават, хотя по тону его можно было догадаться, что он сомневается.
— Верно ли, что Пугасай с войском возле Кунгурской крепости стоит?
— С Кунгуром у нас покамест ничего не вышло. Папав крепко его стережет. Бугасай не захотел на него силы тратить и решил Осу взять. Меня вот с батырами моими вперед послал, а сам следом идет.
— Эх, жалко, что у меня такая обуза. А то бы и я с тобой.
— Ничего. Алла бойорха, мы с тобой скоро свидимся. Будь здоров, Канзафар-агай!
— Удачи тебе, Салауат-батыр!
Когда многолюдное войско Салавата выехало на простор и растеклось по широкому полю, кто-то из воинов с воодушевлением заиграл на курае, и вскоре зазвучала песня:
Остальные дружно поддержали певца.
XVIII
Тем временем Канзафар Усаев добрался вместе со своим спутником до ставки Пугачева. Одетый в шелковый халат, тот, словно турецкий паша, горделиво восседал на своем «троне», опустив на расстеленный перед ним богатый персидский ковер обутые в красные сапоги ноги. Допущенному до его величества Долгополову недосуг было раздумывать над тем, сколь разительна была разница между этим человеком и виденным им когда-то императором. Оробев под властным и немигающим взглядом самозванца, он бухнулся перед ним на колени вниз головой.
— Желаю вам здравствовать многие лета, великий наш государь-император Петр Федорович!
— Ты кто таков? — строго взглянул на него тот.
— Я — купец Ефстафий Митрофанович Долгополов, Ваше величество.
— Откель будешь?
— Ржевские мы.
— Зачем пожаловал?
— Привез подарки, что сын ваш Павел Петрович передать вам велели.
Пугачев даже бровью не повел.
— Вот как… И как же там сынок мой поживает? — деловито осведомился он. — Не забижают его?
— Павел Петрович, слава те господи, пока что живут да здравствуют, — молвил купец и трижды перекрестился. — Их высочество молодцом! Обручились с немецкой принцессой Натальей Алексевной. Они вам тоже кланяются и подарок свой шлют, — сказав это, Долгополов протянул Пугачеву пару самоцветов.
— Знатный подарочек! — восхищенно воскликнул тот, поворачивая их на свету, но вдруг нахмурился и опустил руку. — Токмо одно меня смущат… Кабы невестка чего не выкинула, навроде неверной супружницы моей немки Катерины, кабы чего супротив сынка моего не задумала.
— Принцесса на изменщицу не походит, Ваше величество, — убежденно произнес Долгополов. — Ежели б было у нее чего на уме, разве б стала она вам дорогие каменья слать.
Любимец Пугачева Афанасий Перфильев кивнул головой, соглашаясь с ним.
— Я так думаю, Ваше величество, Ефстафий Митрофаныч прав, — сказал он и громко обратился к остальным помощникам: — Их высочество наследник Павел Петрович его самолично к вам с подарками послали. Видать, не забывают оне свово отца. Верят, что мы будем справно вам служить…
Приближенные Пугачева живо откликнулись на его слова.
— Почтем за великое счастье служить отцу престолонаследника — их величеству Петру Федоровичу!..
В романе-дилогии известного башкирского прозаика Яныбая Хамматова рассказывается о боевых действиях в войне 1812–1814 годов против армии Наполеона башкирских казаков, прозванных за меткость стрельбы из лука «северными амурами». Автор прослеживает путь башкирских казачьих полков от Бородинского поля до Парижа, создает выразительные образы героев Отечественной войны. Роман написан по мотивам башкирского героического эпоса и по архивным материалам.
В романе наряду с тяжелой, безрадостной жизнью дореволюционной башкирской деревни ярко показан быт старателей и рабочих. Здесь жизнь еще сложнее, поэтому классовое разделение общества, революционная борьба проявляются еще резче и многограннее.
На страницах романа показан процесс вхождения Башкортостана в состав Российского государства. Здесь также отслеживается развитие взаимоотношений башкирского и русского народов на фоне эпохальных событий периода правления Ивана Грозного, междувластия и воцарения династии Романовых.
Роман «Грозовое лето» известного башкирского писателя Яныбая Хамматова является самостоятельным произведением, но в то же время связан общими героями с его романами «Золото собирается крупицами» и «Акман-токман» (1970, 1973). В них рассказывается, как зрели в башкирском народе ростки революционного сознания, в каких невероятно тяжелых условиях проходила там социалистическая революция. Эти произведения в 1974 году удостоены премии на Всесоюзном конкурсе, проводимом ВЦСПС и Союзом писателей СССР на лучшее произведение художественной прозы о рабочем классе. В романе «Грозовое лето» показаны события в Башкирии после победы Великой Октябрьской социалистической революции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Властительница Рима. Герцогиня Сполетская, маркиза Тосканская, супруга итальянского короля. Убийца пап Иоанна Х и Стефана VII. Любовница пап Сергия III, Анастасия III, Льва VI. Мать принцепса Альбериха. Мать и — о, ужас! — любовница папы Иоанна XI, бабка и — ……! — любовница папы Иоанна XII. Это все о ней. О прекрасной и порочной, преступной и обольстительной Мароции Теофилакт. «Выживая — выживай!» — третья книга серии «Kyrie Eleison» о периоде порнократии в истории Римско-католической церкви.
Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.
Действия в романе происходят во времена противостояния Великого княжества Литовского и московского князя Ивана III. Автор, доктор исторических наук, профессор Петр Гаврилович Чигринов, живо и достоверно рисует картину смены власти и правителей, борьбу за земли между Москвой и Литвой и то, как это меняло жизнь людей в обоих княжествах. Король польский и великий князь литовский Казимир, его сыновья Александр и Сигизмунд, московский великий князь Иван III и другие исторические фигуры, их политические решения и действия на страницах книги становятся понятными, определенными образом жизни, мировоззрением героев и хитросплетениями человеческих судеб и взаимоотношений. Для тех, кто интересуется историческим прошлым.