Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев - [81]

Победа 7 сентября была самой большой победой Ричарда I Львиное Сердце в Палестине, хотя она и была одержана вопреки его приказу и в нарушение дисциплины. Но крестоносцы не развили свой успех. Саладин был далеко не разгромлен и, оправившись от краткого упадка духа, выступил на следующий же день в Арсуф со всем своим войском, построил его в боевые порядки на виду у врага и бросил вызов – продолжить сражение. Он прождал целый день, но франки никак не проявили себя. В понедельник Саладин повторил свой вызов и начал беспокоить врага, обстреливая его из луков, но крестоносцы все так же упорно не двигались с места, а затем отошли в Яффу. Генерального сражения не состоялось. Теперь, когда крестоносцы находились под защитой крепостных стен, Саладин отвел свою армию в Рамлу, расположенную в около 20 км к юго-востоку, чтобы прикрыть дорогу в Иерусалим, и начал ждать дальнейших событий. Марш вдоль побережья, который оказался тяжелым и мучительным предприятием, все же завершился в целом успешно.

Глава 20 На подходах к Иерусалиму сентябрь, 1191 – июль 1192 г.

Франки не спешили воспользоваться плодами победы. Они отвергли вызов Саладина выйти на битву и остались на два месяца в Яффе. С большим трудом они добрались до города, проходя в день всего 5 км, преодолев около 100 км пути из Акры. Теперь крестоносцы должны были укрепить свой тыл, прежде чем предпринять рискованный шаг – оставить побережье и свой флот, бесперебойно снабжавший их провизией и подвозивший подкрепления. Плоды прекрасных садов Яффы разнообразили их до того скудный рацион, когда приходилось питаться мясом павших лошадей, и уставшие воины не испытывали желания немедленно отправиться в поход на Иерусалим. «Войско долгое время пребывало в неге и покое; и день за днем росло бремя их грехов, то есть безудержное пьянство и привычка к роскоши. Начали возвращаться к войску женщины из Акры, которые становились источником беспокойства и разлагали местные нравы; уже нельзя было говорить о любви людей к паломничеству в условиях угасания их религиозного духа» – так характеризовал сложившуюся обстановку «Итинерарий». Многие воины отправлялись в Акру, «где они проводили все время в тавернах». Ричард I не мог снисходительно смотреть на подобные проступки своих воинов. Он направил короля Ги де Лузиньяна в Акру, чтобы вернуть в войско дезертиров, но, когда его призыв остался без ответа, Ричард I отправился туда лично и обратился к отступникам с «проникновенной речью», призвав их препоясать свои чресла и взяться за святой труд.

Благодаря предпринятым жестким мерам войско не только обрело свою прежнюю мощь, но и стало явно сильнее. Однако до середины ноября крестоносцы смогли укрепить только Яффу и восстановить два или три укрепленных пункта на равнине на расстоянии нескольких километров по дороге в Лидду. Больше при наличии такого большого и организованного войска не было сделано ничего. Произошло несколько коротких стычек с дозорами сарацин, которые не позволили восстановить Сторожевую башню, построенную крестоносцами на пути в Иерусалим в местечке Казаль, да еще Ричард I, утоляя свою страсть к авантюрам, совершил несколько дерзких набегов в окрестностях. Однажды король отправился на соколиную охоту, и, когда он спал в шатре, неожиданно нагрянули сарацины. Ричард I Львиное Сердце непременно попал бы в плен, если бы не преданность бывшего с ним Гийома де Прео, который на арабском языке сказал им, что он «мелик», то есть выдал себя за короля Англии, и враги, ликуя, увели его с собой. В остальном франки все то время, что были в Палестине, никогда не удалялись от города по дороге на Иерусалим далее чем на один дневной переход.

Одна из причин бездеятельности крестоносцев кроется в том, что весь октябрь и часть ноября шли мирные переговоры. Несмотря на потери под Арсуфом, Саладин имел в своем распоряжении достаточно сильное войско. Он наглядно показал, что готов пойти на жертвы, чтобы ослабить мощь своего врага: сразу же после отступления в Рамлу он начал снос укреплений Аскалона, чтобы оттуда нельзя было оказать помощь франкам. «Клянусь Богом, – сказал он Баха ад-Дину, – я скорее потерял бы своих детей, чем вынул бы из кладки хотя бы один его камень. Но на это есть воля Аллаха, и безопасность мусульман требует этого». Разрушение города под аккомпанемент людских стенаний и сожжение остававшихся строений заняли целый месяц. Жители города были перевезены в Египет и другие страны. Предупредительные меры Саладина были оправданы тем, что Аскалон был крупным портом близ египетской границы и мощной базой для операций на море и на земле Южной Палестины. Христиане отдавали себе отчет в том, что такой человек, который смог разрушить такой великолепный город, не остановится ни перед чем.

Но еще до того, как о разрушении Аскалона стало известно в Яффе, Ричард I выдвинул предложение о перемирии. Пример с капитуляцией Акры свидетельствовал о том, что вполне можно было бы повторить подобный бескровный успех. Не прошло и недели после битвы при Арсуфе, как Ричард I отправил послом к султану Онфруа де Торона, чтобы прощупать почву для переговоров. Саладин был в то время занят разрушением Аскалона, но его брат аль-Адиль, командовавший авангардом войск султана в Лидде, имел полномочия вести переговоры, и начиная с этого времени в основном только он и вел их. Согласно свидетельству Баха ад-Дина о предпринимавшихся Саладином дипломатических шагах, он хотел мира, принимая во внимание усталость своего войска. И та поспешность, с которой он сровнял с землей Аскалон, а впоследствии разрушил укрепления Лидды, Рамлы и Натруна, чтобы не дать противнику разместить в них свои гарнизоны, могла свидетельствовать об охватившей его панике. Саладин, столь же импульсивный, как и Ричард I Львиное Сердце, был готов принять условия мира, даже если бы потребовалось сдать захватчикам все побережье. Однако аль-Адиль был более хладнокровным дипломатом и решил продолжить переговоры, пока не был окончательно разрушен Аскалон.