Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев - [69]

Приход англичан несколько приободрил «рыцарей-уклонистов». Церковники пробудили в них хотя бы рвение, если так и не смогли воздействовать на их моральный облик. Досточтимый архиепископ лично поднял хоругвь святого мученика Фомы Кентерберийского и благословил войско на битву, и епископ Солсберийский и множество других священников и прелатов мужественно пошли в бой. Основные события происходили поблизости от истока южного рукава реки Белус в 10 км к югу от Акры. Наступило утро Дня святого Мартина, 12 ноября. Крестоносцы намеревались подвезти провизию из Хайфы, запасы которой у них почти иссякли. Аванпост сарацин, заметив их передвижение, ввязался с ними в яростную схватку. После того он переместился со своего обычного местопребывания в Эль-Аядийе в Талль-Кейсан. Разделившись на два отряда, сарацины заняли позиции почти напротив друг друга, стараясь взять в кольцо противника, который тем не менее продолжал продвигаться в направлении Белуса. Левый фланг Саладина развернулся к северо-востоку, заняв позиции от побережья до реки, а правый – к западу к реке, выйдя на восточный ее берег близ моста Даук. Центр был выдвинут вперед, в то время как резервы Саладина и его главная ставка расположились выше на горе Эль-Харруба, откуда он мог обозревать всю долину, лежавшую перед ним. Он также занимал холм Шафраам (Шефарам), некогда бывший твердыней тамплиеров. Подобное расположение войск сохранялось и 14-го числа, когда франки, прослышав, что в Хайфе не было продовольствия, повернули назад и пошли по восточному берегу в направлении моста Даук. В пути их постоянно теснили сарацины, которые, приблизившись на короткое расстояние, пускали в ход булавы, копья и сабли, стараясь рассечь тесный строй христиан. Саладин постоянно отправлял им подкрепления. Но воины христиан отважно пролагали себе путь сквозь отряды сарацин, подошли к мосту и заночевали там. Утром, обессиленные, унося с собой раненых, но по-прежнему держа строй и сохраняя порядок, они вышли к своим оборонительным линиям. Здесь им на помощь пришли свои и отогнали преследователей-мусульман. Конрад и Генрих Шампанский были во главе этой экспедиции. Однако потери были большими. Тяжелейшими они были и у Саладина.

Несмотря на неясный исход столкновения, больше всего он удовлетворил сарацин, которые захотели продолжить свои действия в том же ключе. Это было, надо признать, испытание с сомнительным исходом. Саладин даже отослал в тыл поближе к Назарету следовавший за ним свой личный обоз. К тому же его снова охватил приступ лихорадки, и он сам не мог участвовать в бою, что добавляло ему беспокойства. Но султан не поддавался унынию. И когда кто-то из его окружения заговорил о страданиях и гибели многих мусульман из-за этой зловещей равнины, Саладин процитировал арабскую пословицу: «Убей меня и царя; убей царя со мной». Это был намек на известную историческую битву, в которой герой призывает своих товарищей убить сражающегося с ним врукопашную противника, даже если они будут убиты оба. Саладин был готов умереть вместе со всем своим войском, если только погибнут и франки. Когда несколько крестоносцев высокого положения вскоре попали в засаду и были захвачены в плен, Саладин принял их со всей подобающей их сану учтивостью. Он предоставил им парадные одежды и меха для защиты от пронизывающего холода, позволил им написать в свой лагерь просьбу доставить им все, чего они только захотят, и отправил их в добром здравии в Дамаск. Было лучше стать гостем Саладина, чем дрожать от стужи и голодать в лагере христиан в поле.

Зима 1190/91 г., хотя боевые действия не велись, была очень тяжелой для крестоносцев. Многие их вожди умерли. Крестоносцы потеряли королеву Сибиллу; среди английской знати скончались Ранульф де Гланвилль и граф Вильгельм де Феррерс; престарелый архиепископ Кентерберийский умер в ноябре, огорченный до смерти царившим кругом развратом. Конрад Монферратский, не брезгуя никакими средствами, сделал первый шаг в осуществлении своих честолюбивых планов – взял в жены Изабеллу, ставшую наследницей короны Иерусалимского королевства. Ему удалось добиться ее развода с Онфруа де Тороном, а затем он удалился в Тир, лелея планы стать королем и бросив армию у стен Акры на произвол судьбы. Английская хроника Itinerarium Peregrinorum et Gesta Regis Ricardi полна проклятий маркизу за его холодное безразличие к погибающим людям, которых он мог спасти. В лагере осаждавших свирепствовали болезни и голод. Мешок зерна продавался за 100 золотых монет, а одно яйцо стоило 6 денье. Алчные купцы вздували цены, и лагерь вымирал от голода. Коней забивали на мясо, не брезговали голодавшие и кишками животных, умерших от болезни или старости. Люди ели траву, подобно скотине, дрались за еду у дверей пекарен, глодали пустые кости, оставленные собаками. Даже дворяне были принуждены воровать. Рассказывают жалостную историю о двух друзьях, у которых осталась одна монета, и они купили на нее 13 бобов. Обнаружив, что один боб был подгнившим, они вернулись назад к торговцу и попросили заменить его целым. Некоторые голодавшие ради облегчения своей участи принимали ислам. Прелаты и некоторые дворяне всячески помогали беднякам, но они мало что могли сделать. Это состояние разрухи, усугублявшееся различными болезнями и лихорадкой, причиной которых были проливные дожди, продолжалось до весны 1191 г., когда наконец возобновилась навигация на море, – а моряки были слишком осторожны в те дни, – и начали прибывать корабли с зерном, которые спасли людей в лагере от вымирания.