Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев - [68]

Прибывшее вместе с ним значительное подкрепление, первое среди тех, что за ним последовали, резко изменило ситуацию. Саладин повторно отвел свое войско на холмы (1 августа), и с Акрой теперь можно было поддерживать связь только либо через посредство голубиной почты, либо при помощи сильных пловцов или быстрых яликов в ночное время. Для Саладина было слабым утешением получить дружественное письмо от бесполезного теперь союзника византийского императора Исаака. В нем тот увещевал его «не принимать близко к сердцу угрозу со стороны немцев; все поставленные ими цели и планы обратятся против них самих». Французы установили полную блокаду Акры. Сарацинским кораблям иногда удавалось пробиться с помощью для осажденного гарнизона, иногда маскируясь под французов. Но им было необходимо ответить на брошенный вызов. В сентябре произошло одно достопримечательное событие. Прибыли три египетских дромонда с продовольствием, когда в городе кончались его последние запасы. Христианские галеры сразу же подошли к приплывшим судам. На берег высыпало все мусульманское войско, громко моля Аллаха спасти корабли. Сам султан, пребывая в страшном напряжении, наблюдал за происходящим противостоянием, «подобно родителю, которого лишили ребенка». Сражение еще продолжалось, но, к счастью для гарнизона, подул благоприятный ветер, и три судна вошли целыми и невредимыми в гавань среди страшных проклятий разъяренного врага и громких кличей благодарности Аллаху правоверных.

Однажды защитить корабли в порту помогла известная Мушиная башня, стоявшая на скале у входа в гавань. Она могла успешно прикрывать любой корабль, проходивший мимо нее. Крестоносцы вознамерились разрушить эту ненавистную им башню. Пизанцы, знатоки в мореходном искусстве, оборудовали небольшие башни на своих галерах, которые были достаточно большими, чтобы с них можно было обстреливать башню или даже поджечь ее. В это же время в гавань вошел брандер, который должен был уничтожить суда сарацин, если те попытались бы вмешаться. Затея, однако, полностью провалилась. Пизанцы, под прикрытием галер, обстреливавших противника, смогли установить абордажные лестницы на башне и начали карабкаться по ним вверх. Но когда успех был, как никогда, близок, защитники башни обрушили на них град внушительного размера камней и забросали греческим огнем. Лестницы, башенки на галерах и сами суда – все мгновенно было охвачено пламенем и сгорело под издевательские выкрики мусульман. Брандер был быстро захвачен, и огонь на нем потушен.

В начале октября пришли немцы, которых так опасались осажденные. Герцог Швабский Фридрих привел под Акру всего около тысячи воинов. Несмотря на небольшую численность воинского контингента, присутствие сына Барбароссы подняло боевой дух ведущих осаду крестоносцев, а его энергия придала войне второе дыхание. Ни к чему он так не стремился, как к прямому противостоянию с врагом в открытом поле. Но все еще размещенная в Эль-Аядийе личная гвардия Саладина при поддержке воинов из Мосула, которые были вызваны из Телль-Кейсана, расправилась с крестоносцами без больших усилий. После этой неудачи они попытались проявить большую изобретательность. Впервые крестоносцы применили стенобитное орудие. Ослабевшие воины гарнизона Акры дали им подойти на близкое расстояние. Это орудие представляло собой огромный таран с окованным железом наконечником весом 150 кг, на изготовление которого потратил значительные средства архиепископ Безансона. Вскоре появился второй таран с острием в форме плуга и с навесом для прикрытия обслуживавших его воинов. Также на корабле установили турель и подъемный мост, который предполагалось перекинуть на Мушиную башню. Большой приступ состоялся в начале октября. Новые стенобитные орудия подтащили к городу, и атакующие сошли в ров, чтобы затем взобраться по лестницам на стены. Внезапно воины гарнизона начали забрасывать нападавших зажигательными ядрами и камнями из катапульт, обстреливать из пращей, луков и арбалетов, а затем совершили отчаянную вылазку и отогнали франков. Оба тарана защитники города залили нефтью и подожгли, а самый большой из них, уже охваченный пламенем, они втащили, торжествующе крича, в ворота Акры.

Ликование гарнизона продолжалось недолго, поскольку вскоре прибыло новое подкрепление из Европы. Наконец-то на горизонте показался английский флот. Архиепископ Кентерберийский Балдуин, епископ Солсберийский Хьюберт Уолтер и юстициарий Ранульф де Гланвилль прибыли в Тир с людьми, деньгами и припасами в сентябре, а 12 октября они уже были под стенами Акры. Они возвестили войску, что, истинно, короли Англии и Франции находятся на пути в Святую землю. Капеллан архиепископа обрисовал печальную картину нравов в лагере крестоносцев: «Нам стало известно (я говорю об этом с горечью и печалью), что наше войско придерживается постыдных обычаев и предается лени и похоти, но не пестует добродетель. Правителя нет в лагере; нет никого, кто занимался бы добрыми делами. Вожди завидуют друг другу и борются за привилегии. Простой народ бедствует и не имеет никого, кто помог бы ему. В лагере нет и речи о целомудрии, трезвости, вере и благотворительности. Призываю Бога в свидетели, что я не поверил бы, что такое возможно, если бы не увидел положение вещей своими собственными глазами. Турки осаждают нас, каждый день они бросают нам вызов и нападают на нас, а наши рыцари уклоняются от выполнения своих обязанностей и пребывают в бездеятельности в своих шатрах и подобно завоеванному народу позволяют врагу оскорблять себя и оставлять все его действия безнаказанными. Сила Саладина растет день ото дня, а сила нашего войска тем временем постоянно умаляется».