Саладин, благородный герой ислама - [18]

В царствование Саладина в Египте началась эпоха расцвета торговли. Даже крестоносцы не стеснялись поддерживать экономические связи с врагами своей веры. «Венецианцы, генуэзцы и пизанцы, — писал Саладин в 1183 году, — доставляют в Египет лучшие западные товары, особенно оружие и военную технику, способные принести пользу исламу и нанести вред христианам». Из этого документа явствует, что состояние войны, в котором находились мусульмане и христиане, вовсе не остановило процесс заключения торговых операций вопреки раздающимся из Багдада упрекам и постановлениям христианских церковных Соборов. Согласно соборным декретам, «всякий, кто посмел бы продать сарацинам мечи, оружие, древесину для строительства флота или уже готовые корабли, или поступить к неверным на службу в качестве капитана судна, или лоцмана, был бы отлучен от Церкви, кроме того, лишен имущества и свободы». Папа строго-настрого запретил любую торговлю с Саладином. Но под напором захлестнувшего его потока протестов он вынужден был пойти на уступки, ограничив запрет на продажу товарами, способными непосредственно усилить военную мощь Египта. И крестоносцы, развивая торговые связи Европы с Египтом, должно быть, извлекли огромную прибыль из священной войны против неверных. Начиная с первой половины XII века, героические поэмы описывали чудеса исламских земель. Европа училась у восточной цивилизации, благодаря ей на Западе появилось много новой продукции. Именно Восток научил наших предков ткать роскошные материи, которые составили богатство Венеции, а позднее и части Франции. У Востока мы переняли искусство создавать бархат, ткани, вышитые золотом или серебром, или материи, легкие как муслин, газ, сандал, тафту. С древних времен Восток славился производством пушистых ковров, европейские мастера изо всех сил старались перенять этот опыт. Если Венеция и научилась отливать стекло и шлифовать зеркала, то этим она обязана знанию технических приемов, применявшихся на базарах Ближнего Востока. Кроме того, у сирийских мастеров Запад научился изготавливать бумагу и даже варить сироп. Последствия этого мирного проникновения оказали длительное воздействие на европейскую торговлю и зарождающуюся промышленность: улучшилось качество производимого сукна, в Европе появилось белье, начало активно развиваться производство предметов роскоши, продукция стала разнообразнее, технология усовершенствовалась. Действительно, экономическая революция потрясла целый континент.

Глава VII Нур ад-Дин против Саладина

Султан Нур ад-Дин был обеспокоен активностью и личными успехами Саладина. Ему уже донесли, что последний ищет подходящий случай, чтобы освободиться от его опеки, и он поручил присматривать за ним недовольным эмирам, которые состояли на службе у правителя Египта. Он получал доклады о проводимой Саладином политике и подчеркнуто обращался к нему в своих официальных посланиях только как к знатному слуге. Это ясно давало понять Саладину, что он не является носителем власти, а выступает лишь в качестве защитника интересов сирийского ислама в Египте. Потому Саладин не мог действовать по своему усмотрению, а обязан был подчиняться директивам, исходящим из Дамаска. Конечно, Нур ад-Дину самому хотелось править Египтом. Саладина же он был не прочь вернуть к его старым и безвредным занятиям теологией. Однако на тот момент у него было слишком много других забот. Христиане стремительно продвигались к границам его государства, а на Востоке несколько неугомонных мелких князей Месопотамии оспаривали его власть и осмеливались поднимать мятежи.

Христиане после происшествия с Дарумом искали новых союзников. И Амори, иерусалимский король, который только что женился на внучке Андроника Комнина, брата византийского императора, отправился в «хранимый Богом» город. Став его родственником благодаря своему браку, иерусалимский король приехал к тому, кто с высоты своего неприступного трона для всех христиан и неверных казался живым воплощением божества, неподвижным в своем ослепительном одеянии, как святая икона. Грозная личность, повелитель двадцати народов, символ традиционного цезаризма, наместник Бога на земле, самодержец, абсолютный государь, к которому самые известные лица могли приблизиться только с низким поклоном и от воли которого зависело распределение восемнадцати придворных должностей империи, Мануил Комнин все еще царствовал, несмотря на пережитые им измены, победы и поражения, посвящая свое время разработке новой доктрины, носящей следы влияния учения Мухаммада и оргиям в компании своей племянницы Феодоры, отлучая от Церкви тех, кто позволял себе осуждать его правление, и подвергая гонениям прелатов, которые восставали против его действий. Он принял иерусалимского короля согласно обычаям своих предшественников. Гильом Тирский подробно рассказал, что за празднества были устроены в честь Амори, и описал пышную церемонию приема. Среди балов и представлений Амори тем не менее не забыл о цели своего приезда. Он поддержал императора в его намерении вести жестокую войну с Саладином, все возрастающее могущество которого тревожило христиан. Он напомнил ему, что с помощью византийских императоров Господь Бог решил бороться с безбожием народов, чтобы объединить единой верой тех, кто принадлежит к разным племенам. Амори долго рассказывал Мануилу о положении несчастных франкских королевств в Сирии, обреченных из-за разногласий между баронами, великими духовными орденами и королем на гибель, о том, что им угрожают созданием большого мусульманского блока, простирающегося от Евфрата до Ливии, сплоченного и по политическим, и по религиозным соображениям. Иерусалимский король прекрасно понимал, что единение ислама нанесет христианам огромный вред. Он предложил Мануилу Комнину изгнать Саладина из Египта и создать там франкское государство, которое они разделят между собой. Амори, впрочем, не пришлось демонстрировать все свое красноречие, чтобы заставить оценить свои идеи, ибо верный традициям византийской дипломатии Мануил Комнин считал, что обладание долиной Нила выгодно не только из-за ресурсов, которые можно было бы оттуда черпать, но оно позволило бы восточным христианам расширить границы своих фьефов и обогатиться благодаря сокровищам, стекавшимся на базары Каира. И с экономической и с политической точки зрения он мог только приветствовать замыслы своего родственника иерусалимского короля и пообещал ему всяческую поддержку.