Сакральная связь. Антология мистики - [43]

– Да у тебя озноб! – заметил Джек. – Может, ты простудился? Сейчас посмотрим, насколько в комнате холодно. – Он подошел к письменному столу, на котором лежал термометр, и сообщил: – Шестьдесят пять[16].

Обсуждать было нечего, да мне и не очень-то хотелось, поскольку именно в этот момент мы оба вдруг ощутили, как в нас проникает что-то извне – слабое, отдаленное: Он приближался. Я уловил странную внутреннюю вибрацию.

– Жарко или холодно – мне нужно пойти переодеться, – констатировал я.

Все еще дрожа, я отправился в свою комнату, подбадривая себя тем, что морозный воздух исключительно полезен. Одежда была уже разложена, а вот горячей воды не оказалось, и я, позвонив, вызывал слугу. Он явился почти сразу, но выглядел испуганным – во всяком случае, в моем, затуманенном хаосом чувств восприятии.

– Что с тобой? – спросил я.

– Ничего, сэр, – с трудом выговаривая слова, ответил он. – Я думал, что вы звонили.

– Да. Мне нужна горячая вода. И все-таки, в чем дело?

Он переступил с ноги на ногу.

– По-моему, – сказал он, – я видел на лестнице леди, она поднималась следом за мной. Хотя звонка у входной двери я не слышал.

– Где, говоришь, ты ее видел?

– На лестнице, сэр. А потом на площадке у двери гостиной, – пояснил он. – Она стояла там и как будто не знала – войти или нет.

– Это был кто-то из прислуги? – уточнил я. И снова почувствовал Его приближение.

– Нет, сэр, не служанка.

– Тогда кто?

– Там было темно и плохо видно… но думаю – миссис Лорример.

– Ох! Ладно, иди, принеси мне горячей воды, – велел я.

Но он медлил, и я понял, как сильно он напуган.

В этот момент прозвучал звонок в передней. Было ровно семь, Филип проявил, пожалуй, даже чрезмерную пунктуальность, а я еще не успел переодеться.

– Это доктор Эндерли, – сказал я. – Может, пока он будет подниматься по лестнице, ты все же осмелишься пройти там, где видел леди.

И тут неожиданно раздался жуткий вопль, на миг заполнивший собой все пространство дома, – такой отчаянный, такой душераздирающий, исполненный такого смертельного ужаса, что я, содрогнувшись, просто застыл на месте, не в силах сделать ни шагу. Только невероятным усилием воли мне удалось заставить себя пошевелиться, казалось, мои мышцы вот-вот не выдержат и порвутся от напряжения, но я сумел совладать с собой и бросился вниз по лестнице в сопровождении слуги, который следовал за мной по пятам. Из прихожей навстречу нам бежал Филип, он тоже слышал крик.

– Что случилось? – спросил Филип. – Что это было?

Мы вместе зашли в гостиную. Джек лежал на полу у камина, рядом валялось опрокинутое кресло. Подойдя к Джеку, Филип склонился над ним и рывком расстегнул его белую рубашку.

– Откройте все окна, – распорядился он, – комнату необходимо проветрить, этот ужасный запах…

Мы распахнули окна, и снаружи хлынул поток воздуха, который на фоне пронизывающего холода гостиной был таким теплым, что я сразу перестал дрожать от озноба.

– Он мертв, – констатировал Филип, выпрямляясь во весь рост. – Не закрывайте окон. Здесь все еще сильно пахнет хлороформом.

Постепенно мучивший меня холод и донимавший Филипа запах улетучились, как будто их и не было.

Кстати, ни я, ни мой слуга никакого запаха вообще не почувствовали.

Пару часов спустя мне доставили телеграмму из Давоса, в которой сообщалось о кончине жены Джека. Ида, сестра Дэйзи, выражала надежду, что Джек сможет немедленно выехать в Швейцарию. Однако к тому моменту он был мертв уже два часа.

На следующий день я отправился в Давос и там узнал, что произошло. Дэйзи три дня страдала от небольшого нарыва, его следовало вскрыть – пустячная хирургическая процедура, но Дэйзи так нервничала, что доктор решил использовать хлороформ. Она нормально пришла в себя после анестезии, однако через час внезапно потеряла сознание и умерла около восьми по центральноевропейскому времени, что соответствует семи часам по Гринвичу. Дэйзи настояла, чтобы Джека не информировали об операции, она собиралась рассказать ему сама, когда все уже будет позади, поскольку это не имело отношения к ее заболеванию и ей не хотелось волновать его понапрасну.

Вот и конец истории. Моему слуге у входа в гостиную, где сидел Джек, было явлено видение женщины, которая колебалась, войти или нет, как раз в тот момент, когда душа Дэйзи воспаряла в мир иной. Я тогда же ощутил – не думаю, что такое предположение покажется неуместным – бодрящее морозное дыхание Давоса. Филип получил «послание» в виде запаха хлороформа. А Джека, судя по всему, посетила его жена. И он последовал за ней.

Сидни Хорлер

Десять минут ужаса

До недавнего времени я не менее одного раза в неделю навещал католического священника, пока тяжелый недуг не оборвал его жизнь. Сам я протестант, но это не мешало нашей дружбе. Таких прекрасных людей, как отец Р., мне не часто приходилось встречать. Этот в лучшем смысле слова «бывалый человек» – выражение, которое многие трактуют неверно, – сразу располагал к себе всех, с кем сводила его судьба. Он проявлял живой интерес к моей литературной деятельности, и мы часто обсуждали вместе различные истории и сюжеты.

То, что я собираюсь вам поведать, случилось года полтора назад, за десять месяцев до его болезни. Меня тогда всецело занимала работа над новым романом «Проклятие Дуна» о злодее, который использовал для достижения своих целей страшную легенду, связанную с древним поместьем в Девоншире.