Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее - [206]
Более того: в то время как в СССР принимались законы о предпринимательской деятельности, в Уголовном кодексе – аж до 1993 г. – сохранялись статьи, предусматривавшие наказание за предпринимательство! О них что, забыли? Ни в коем случае. Они использовались для того, чтобы бизнесом могли заниматься только свои люди. Для них – новые законы об экономической деятельности, а для чужих – карательные статьи УК (невольно вспоминается фраза генералиссимуса Ф. Франко: «Своим – все, остальным – закон!»).
Поскольку во время перестройки возникли легальные каналы конвертации рублей в валюту и вывоза валюты за рубеж, деньги стали огромными массами уходить из страны. Их недостачу компенсировали непрерывной работой печатного станка. На этом фоне возник хоть и нелегальный, но огромный черный рынок валюты, и курс рубля стремительно покатился вниз. Если в 1986 г. на черном валютном рынке, тогда еще очень узком, за доллар давали два-три рубля, то летом 1990 г. – уже восемь, через год – тридцать, а в дни, когда Советского Союза не стало, – в декабре 1991 г. – доллар достиг психологического барьера в 100 рублей.
Покупательная способность рубля обнулилась, товарный дефицит стал тотальным, а черный рынок – практически легальным. Карточки, стыдливо называвшиеся талонами, распространились на всю страну, но уже к осени 1990 г. отоварить их было почти невозможно. Во многих районах столицы (что уж говорить о провинции!) в продуктовых магазинах можно было купить только хлеб, картошку и консервы, да и то отстояв очередь. В Кузбассе в 1989 г. исчезли из продажи чай и мыло – и шахтеры забастовали, причем не только в Кемеровской области, а по всей стране (об этих знаменитых шахтерских забастовках лета 1989 г. потом, в 1990-е, забыли, а зря!). В Москве в августе 1990 г. напрочь исчезли табачные изделия, москвичи собирали окурки и, как в гражданскую войну, крутили самокрутки – дело кончилось «табачными бунтами».
Конечно, все это были еще цветочки в сравнении с тем расхищением национальных богатств, которое произошло в 1990-е гг. Но цветочки достаточно болезненные. И главная проблема была в том, что в эту вакханалию коррупционного рынка оказались вовлечены правоохранительные органы, призванные по долгу службы с этим воровством бороться, начиная с КГБ СССР. О милиции, прокурорах и судьях и говорить не приходится. Открылось золотое дно – и как тут устоишь. («”Бранзулетка! Бранзулетка!” – закричали румынские пограничники, увидев Остапа Бендера, увешенного драгоценностями».)
Массовое расхищение средств оформлялось по-разному. Например, большую известность получило прогремевшее в 1990 г. дело кооператива АНТ, созданного 500 крупными предприятиями машиностроения при поддержке КГБ СССР и Министерства обороны. Его директором стал бывший сержант (!!!) Девятого управления КГБ СССР. Попался кооператив на попытке под видом тягачей экспортировать танки, но дело замяли, так как в число учредителей АНТа входили Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков и министр финансов СССР В. С. Павлов.
Бессилие Горбачева, неспособность навести в стране порядок были очевидны. Более того, в условиях указанного тотального дефицита всего самого необходимого руководство страны пыталось решать бюджетные проблемы за счет населения: принудительное изъятие из обращения в кратчайшие сроки 50– и 100-рублевых купюр образца 1961 г. (Указ Горбачева от 22 января 1991 г.), троекратное повышение цен (денежная реформа апреля 1991 г.).
Чиновники и преступники от реформы не пострадали, так как они знали об этой реформе заранее. А сколько пострадало тех, кто копил деньги на машину, мебель, одежду, наконец, на похороны! Сколько пенсионеров умерло в очередях, пытаясь получить свои кровные, тоже неизвестно.
Следует, однако, заметить, что названные перестроечные экономические свободы, разрушительные по указанным причинам для государственного сектора экономики, одновременно открыли возможности для развития малого и среднего бизнеса (то, что метафорически называется «ленинский НЭП»). И это давало надежду. К сожалению, все эти надежды были перечеркнуты в 1992 г. так называемыми гайдаровскими реформами, отдавшими практически всю экономику страны в руки тех или иных монополистов («красных директоров» и выскочек-олигархов) и одновременно уничтожившими зачатки свободной рыночной конкуренции, а заодно и «горбачевский» малый бизнес. Об убивающем экономику монополизме – от 1990-х до сегодняшнего дня – см. ниже в пункте эпилога «Сахаров и наше непростое сегодня…».
БА:
К началу 1989 г. все эти экономические и политические проблемы перестройки были налицо. Добро на перестройку Горбачев получил у партии на Пленуме ЦК КПСС 25 апреля 1985 г., у КГБ СССР и, возможно, у армии. Все допущенные к более-менее реалистической информации понимали, что страна в глубоком кризисе и нужны кардинальные реформы.
Но если так, то установкой на постепенную отмену диктата КПСС Горбачев рубил сук, на котором сидел. А бесконтрольные «рыночные свободы» для любого начальства разрушали экономику и сделали неработоспособной всю правоохранительную систему СССР.
Прослежены основные этапы жизни и деятельности А.Д. Сахарова — с упором на демонстрацию метода достижения желаемых нетривиальных результатов. Анализ показывает, что его метод в науке, в конструировании ядерных зарядов, в защите прав человека, в формировании новой системы международной безопасности был один и тот же: во всех случаях он оставался человеком точных наук, физиком, конструктором-разработчиком. Зримым результатом усилий могли быть точные цифры в конце насыщенной формулами статьи либо освобождение из заключения узника совести — во всех случаях это был результат определенного «научного исследования», тогда как особый холизм мышления Сахарова предлагал совершенно неожиданные шаги к решению проблемы, зачастую не понимаемые современниками и даже многих шокирующие.
Книга, которую читатель держит в руках, составлена в память о Елене Георгиевне Боннэр, которой принадлежит вынесенная в подзаголовок фраза «жизнь была типична, трагична и прекрасна». Большинство наших сограждан знает Елену Георгиевну как жену академика А. Д. Сахарова, как его соратницу и помощницу. Это и понятно — через слишком большие испытания пришлось им пройти за те 20 лет, что они были вместе. Но судьба Елены Георгиевны выходит за рамки жены и соратницы великого человека. Этому посвящена настоящая книга, состоящая из трех разделов: (I) Биография, рассказанная способом монтажа ее собственных автобиографических текстов и фрагментов «Воспоминаний» А. Д. Сахарова, (II) воспоминания о Е. Г. Боннэр, (III) ряд ключевых документов и несколько статей самой Елены Георгиевны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.
Бросить все и уйти в монастырь. Кажется, сегодня сделать это труднее, чем когда бы то ни было. Почему же наши современники решаются на этот шаг? Какими путями приходят в монастырь? Как постриг меняет жизнь – внешнюю и внутреннюю? Книга составлена по мотивам цикла программ Юлии Варенцовой «Как я стал монахом» на телеканале «Спас». О своей новой жизни в иноческом обличье рассказывают: • глава Департамента Счетной палаты игумен Филипп (Симонов), • врач-реаниматолог иеромонах Феодорит (Сеньчуков), • бывшая актриса театра и кино инокиня Ольга (Гобзева), • Президент Международного православного Сретенского кинофестиваля «Встреча» монахиня София (Ищенко), • эконом московского Свято-Данилова монастыря игумен Иннокентий (Ольховой), • заведующий сектором мероприятий и конкурсов Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви иеромонах Трифон (Умалатов), • руководитель сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви иеромонах Геннадий (Войтишко).
«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.