Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее - [204]

».

На основании решений XIX партийной конференции в октябре 1988 г. Верховный Совет СССР принял проект конституционной реформы. Была восстановлена (по образцу Конституции 1918 г.) двухуровневая система представительных органов: Съезд народных депутатов и Верховный Совет, избираемый из депутатов Съезда. 1 декабря 1988 г. после всенародного обсуждения был принят новый закон СССР «О выборах народных депутатов СССР» и внесены необходимые изменения в три главы Конституции СССР 1977 г., касающиеся избирательной системы и связанные с учреждением нового органа власти – Съезда народных депутатов.

В начале 1989 г. состоялись выборы Съезда народных депутатов СССР, первая сессия которого (I Съезд) проходила с 25 мая по 9 июня 1989 г.

Выборы народных депутатов РСФСР, основанные на новых электоральных принципах и процедурах, состоялись 4 марта 1990 г., по их результатам был сформирован Съезд народных депутатов РСФСР, а затем и Верховный Совет РСФСР, состоящий из двух палат: Совета Республики и Совета Национальностей.

Декларация о государственном суверенитете РСФСР была принята Съездом народных депутатов 12 июня 1990 г., она провозгласила приоритет республиканских законов над союзными, но при этом подтвердила намерение России остаться в составе Советского Союза. Этот день справедливо считается Днем России. Также этот день стал «второй ласточкой» «парада суверенитетов» и приближающегося распада СССР. «Первая ласточка» – аналогичное решение Съезда народных депутатов Литовской ССР 11 марта 1990 г.

Эхо многих событий бурного 1989 г. – последнего года жизни Сахарова, включая и действия самого Андрея Дмитриевича, через десятилетия отзывается сегодня – важным уроком, а в некоторых случаях тревожным предупредительным набатом. Настолько все это похоже, несмотря на прошедшие тридцать с лишним лет.

Цитированные выше декларации XIX партконференции о «полновластии Советов народных депутатов» и о новых избирательных законах, предусматривающих в том числе – страшно вымолвить – «включение в избирательные бюллетени большего числа кандидатов, чем имеется мандатов» (действительно революция после десятилетий «выборов без выбора») во многом оставались на бумаге. Заявив на словах о замене полновластия райкомов партии полновластием местных советов, Кремль «забыл» оформить это законодательно и ничего не сделал для реального утверждения новых органов власти. Результат – двоевластие, то есть безвластие, по сути, анархия на местах.

Избирательный закон был таков, что только колоссальными усилиями общественности удалось избрать на Съезд небольшое число прогрессивных «перестроечных» депутатов, включая Сахарова. Ниже подробнее об этих фантастических событиях начала 1989 г., так, увы, напоминающих сегодняшние предвыборные битвы с «избирательным засилием» аппаратчиков.

Местные Советы народных депутатов, будучи при советской власти бесправными придатками райкомов партии, никак не могли сразу, вдруг стать «полновластной» местной властью. Не было для этого ни кадров, ни опыта, ни необходимой нормативно-правовой базы. Да и статью 6 Конституции СССР о руководящей роли КПСС никто в 1988 г. отменять не собирался – какое уж тут «полновластие» советов? Отменил ее Горбачев еще через полтора года – в результате массовых выступлений. Случилось это вскоре после смерти Сахарова, который, прекрасно понимая, насколько важно освободить местные советы – органы народовластия – от партийного диктата, бился за отмену статьи 6 до последнего. Этот пункт («Статья 6 Конституции СССР отменяется») – первый в «Декрете о власти», который Сахаров зачитал 9 июня, в заключительный день работы I Съезда народных депутатов СССР. И с тем же требованием он инициировал 11 декабря, за три дня до кончины, Всесоюзную двухчасовую политическую забастовку.

Почему же Сахаров спешил? Вот Горбачев все время повторял, как мантру, что «недопустима излишняя поспешность, перескакивание через необходимые промежуточные этапы», – и настолько не спешил, что дело кончилось путчем (август 1991 г.), распадом СССР (декабрь 1991 г.), криминальным хаосом 1990-х, а теперь – угрозой реставрации в России полицейского государства с его зажимом критики начальства и несменяемостью этого начальства. А Сахаров, выступая на Съезде 9 июня 1989 г., говорил иное:

«Если мы будем плыть по течению, убаюкивая себя надеждой постепенных перемен к лучшему в далеком будущем, нарастающее напряжение может взорвать наше общество с самыми трагическими последствиями… Необходимы политические решения, без которых невозможно укрепление власти советских органов на местах и решение экономических, социальных, экологических, национальных проблем».

Почему он так беспокоился?

Первая причина – политическая. Он сказал на съезде: «Постройка государственного дома началась с крыши, что явно не лучший способ действий». Он ясно видел, насколько непрочны все эти новости с демократией при отсутствии работоспособных демократических структур на низовом местном уровне. И он точно знал, что и как надо быстро сделать, чтобы реальная местная власть заработала в полную силу.