Сахарный павильон - [154]

Банкет уже продолжался в течение трех часов, когда на кухню быстрым шагом вошел королевский камердинер. Заметив Софи, он сразу же с ней поздоровался.

– Давненько мы с вами не виделись, миссис Фоксхилл, – не расслышав ее сказанного с улыбкой ответа из-за грохота медных сковородок, он скорчил смешную гримасу, – Здесь очень шумно, чтобы разговаривать. Давайте найдем более тихое место.

Они нашли удобную скамью в коридоре и обменялись семейными новостями. Затем, словно он думал о том же, что и Софи, камердинер заговорил о миссис Фицхерберт.

– Блестящая леди! – вздохнув, заметил он. – В течении всех этих лет, прежде чем Его Величество стал королем, она, как никто, утешала его и давала ему мудрые советы. И кроме того, постоянно следила за тем, чтобы он не пил слишком много и был более разборчив в еде. Она ухаживала за ним, если он был нездоров, и даже как-то раз спасла его от верной смерти, когда уже все доктора поставили на нем крест. Вы случайно не знаете, как она живет сейчас?

– Знаю, – ответила Софи. – Совсем недавно я гостила у нее, и смею вас заверить, она проводит дни в компании своих добрых знакомых. Мария по-прежнему гостеприимна и заботится о счастье и благополучии своих юных воспитанников. – Софи еле заметно покачала головой. – Я все еще не могу поверить, что такая любовь, какая была между ней и Его Величеством, умерла, не оставив следа. Я даже слышала, что во время случайных встреч, они ведут себя так, будто никогда не были знакомы, и стараются, чтобы их пути не пересекались.

На лице камердинера изобразилась нерешительность, словно он раздумывал, стоит ли ему открывать некоторую тайну миссис Фоксхилл. В конце концов, он не выдержал.

– Если я вам расскажу кое о чем, что не предназначено для посторонних ушей, будете ли вы постоянно хранить тайну? Учтите, я не говорил об этом даже собственной жене…

– Даю вам честное слово. За свою жизнь я сохранила немало чужих секретов.

Хотя, посмотрев по сторонам, камердинер и убедился, что в этот момент их никто не подслушивает, тем не менее, говорил он шепотом.

– Если вы помните, король ничего не выбрасывает, будто сюртук или старое письмо. Таков его обычай. Ящики его рабочего стола буквально завалены любовными записками и локонами особ, под чары которых, Его Величество попадал в продолжении своей жизни. Но поверьте, ни одна из этих женщин ничего для короля не значит. Однако день и ночь он носит медальон с портретом миссис Фицхерберт, написанный еще в те времена, когда он впервые с ней познакомился и сразу же влюбился. Так вот, мне совершенно случайно пришлось узнать, что король написал завещание, в котором, в частности, говорится, что в случае его смерти никто не смеет снять с него этот медальон. Он должен быть похоронен вместе с ним.

Софи была глубоко тронута услышанным от камердинера.

– Значит, память о ней до сих пор много для него значит. Я искренне благодарю вас за то, что вы мне только что рассказали.

Но прежде чем камердинер успел ей ответить, из открытой на кухню двери донесся крик:

– Пора нести сахарную фантазию.

Софи сразу же поспешила на кухню, чтобы самой руководить двумя лакеями, назначенными нести золоченый пьедестал со сладкой скульптурой. Прежде чем они тронулись с места, к Софи подбежал запыхавшийся Ник.

– Его Величество желает, чтобы вы также приняли участие во вносе сахарной фантазии в банкетный зал!

Софи была в ужасе. С тех пор как ее царствующий патрон навсегда расстался с миссис Фицхерберт, ни ее, ни Тома более не приглашали на светские приемы, хотя деловые отношения с королевским двором у фирмы Делькур по-прежнему процветали, к взаимной выгоде обеих сторон.

– Я готова, – сказала она символически взявшись за середину золоченого пьедестала и пройдя с лакеями через широко распахнутые двери в банкетный зал.

Ослепительный интерьер был особенно ярок благодаря обилию драгоценностей и золотого литья на одежде сидящих за столом гостей. Но этот блеск не шел ни в какое сравнение с сиянием ее сахарного творения, ибо Софи собственноручно позолотила всю хитрую орнаментальную вязь, украшавшую сладкий макет Королевского Павильона. Когда этот шедевр предстал во всем своем великолепии, раздались всеобщие аплодисменты. Как только Софи подняла голову после глубокого реверанса, она увидела, что Его Величество радуется, словно мальчик, при виде любимого Павильона, исполненного в сахаре. Всегда склонный к излишней чувствительности, король утер набежавшую было слезу. Хотя крайне несдержанный образ жизни и исказил прежде прекрасную внешность, король все еще хранил, присущую ему с юности царственную осанку, и его прежний шарм ничуть не уменьшился. К удивлению Софи, король встал из-за стола и поднял бокал за ее здоровье:

– Миссис Фоксхилл! Вы подарили мне бриллиант из бриллиантов! О, если бы ваш шедевр можно было бы сохранить навечно!

Все встали, чтобы присоединиться к королевскому тосту. Ошеломленная, Софи вновь сделала глубокий реверанс.

За окном дворца в этот миг разорвал тишину оглушительной канонадой сверкающий фейерверк, как бы подтверждая ее безусловный триумф.

Когда Софи выходила из дворца, у парадной ее ожидал Том. Ее лучащееся от счастья лицо сразу же подсказало ему, что все прошло хорошо. Одобрительно взглянув на Софи, он улыбнулся.