Сахара - [127]

Питт оглядел пещеру:

– Вы все здесь заняты тем, что взрываете и грузите руду?

– Политические заключенные, включая нас, – ответил Гримз, – разгребают и грузят руду, после того как ее взрывают в забое. Уголовники работают на проходке и на вскрывании пластов. Из них также составляют взрывные команды. Бедолаги, они долго не протягивают. Если их не разносит на кусочки во время взрывов, то они умирают от отравления ртутью и цианидом при амальгамировании и очистке золота.

– А как много здесь иностранцев?

– Из первоначального состава нашей группы, включавшей шесть человек, осталось только пятеро. Одну убила Мелика, забила ее до смерти.

– Женщину?

Хоппер кивнул.

– Доктора Мари Виктор, удивительно жизнерадостную особу и одного из лучших физиологов Европы. – Оживленное настроение Хоппера исчезло. – Она была третьей по счету, с тех пор как мы оказались здесь. Другие две женщины были женами французских инженеров из Форт-Форо. Их детям приходится еще хуже, но мы ничего не можем поделать.

Фэйруэзер кивком указал на группу, собравшуюся на трех соседних нарах. Четыре женщины и восемь мужчин. Одна из женщин прижимала к себе маленького мальчика примерно трех лет.

– Боже мой! – прошептал Питт. – Ну конечно же, как я сразу не догадался?! Разумеется, Массард не мог допустить чтобы инженеры, создавшие его комплекс, вернулись во Францию и поведали там всю правду.

– Сколько же женщин и детей томятся здесь? – спросил Джордино, клокоча от ярости.

– На настоящий момент девять женщин и трое маленьких детей, – ответил Фэйруэзер.

– Теперь ты понимаешь, – тихо сказала Ева, – что чем быстрее выберешься отсюда и приведешь помощь, тем больше людей спасешь?

Но Питт уже не нуждался в дальнейших уговорах. Он решительно повернулся к Хопперу и Фэйруэзеру:

– О'кей, давайте выслушаем ваш план.

38

Это был план со множеством недостатков, схема, созданная людьми, у которых нет или почти нет никаких ресурсов, невероятно упрощенный, но как раз настолько безумный, чтобы иметь шанс воплотиться в жизнь.

Час спустя Мелика с охранниками прошлась по пещере и выгнала в главную камеру заключенных, чтобы составить из них рабочие бригады, прежде чем они получат распределение на участки рудника. Питту показалось, что она испытывает дьявольское наслаждение, раздавая направо и налево удары плетью по массе беззащитных тел, оскорбляя и избивая мужчин и женщин, которые и так выглядели пришельцами с того света.

– Эта ведьма никогда не устает добавлять рубцы беспомощным людям, – кипел Хоппер.

– "Мелика" означает «королева», и это имя она сама себе присвоила, – шепотом поведал Гримз Питту и Джордино. – Но мы зовем ее «Злобная ведьма Запада», поскольку она была надсмотрщицей в женской тюрьме в Соединенных Штатах.

– Вы думаете, она сейчас раздражена? – ухмыльнулся Питт. – Как бы не так! Подождите, когда она обнаружит, что вагонетки, которые грузили мы с Алом, лишь сверху прикрыты камнями.

Джордино и Хоппер стали рядом с Питтом, который заслонял Еву, защищая ее своим телом. Мелика разглядела Питта и двинулась к нему, затем остановилась, зловеще глядя на Еву. Она усмехнулась, понимая, что Питт впадет в ярость, если она ударит не его, а охраняемую им женщину. Она размахнулась, но между ними стал Джордино, и плеть издала слабый хлопок, обвившись вокруг его напряженного бицепса.

Если не считать красного рубца, сочившегося кровью, Джордино никак не прореагировал на удар, от которого любой нормальный человек схватился бы за руку и застонал от боли. Не моргнув и глазом, он холодно уставился на Мелику и вежливо спросил:

– Это лучшее, на что вы способны?

В толпе воцарилась мертвая тишина. Все застыли на месте и затаили дыхание в ожидании бури, которая должна была вот-вот разразиться. Пять секунд тянулись так долго, словно время было вморожено в лед. Мелика просто остолбенела от проявления такой дерзости, и ее охватила безумная злоба. Справедливо сочтя, что над ней издеваются, она взревела, как раненый медведь, и набросилась на Джордино, размахивая плетью.

– Успокойтесь! – донесся от ворот властный голос.

Мелика обернулась. У самого входа в темницу стоял Селиг О'Баннион, гигант среди пигмеев. Она еще несколько мгновений подержала плеть в воздухе, прежде чем опустить ее, униженно глядя на О'Банниона глазами, полными горького сожаления, как у хулигана, пойманного полицейским во время избиения своей жертвы.

– Не обижайте Питта и Джордино, – приказал О'Баннион. – Я хочу, чтобы они подольше пожили и успели всех перетаскать в нашу усыпальницу. Меня это позабавит.

– Что же в этом забавного? – удивился Питт.

О'Баннион негромко рассмеялся и снизошел до объяснений, правда, обращаясь при этом преимущественно к Мелике:

– Если мы сломаем Питта и его приятеля физически, это не доставит мне большого удовольствия. А вот превратить их мозги в трясущееся желе – это будет любопытный для нас обоих эксперимент. Проследите, чтобы в последующие десять смен они были заняты на легкой погрузочной работе.

Мелика нехотя кивнула, а О'Баннион сел в локомотив и уехал в инспекционную поездку в одну из выработок.

– Выходите, вы, вонючее дерьмо, – прорычала Мелика, размахивая окровавленной плетью.