Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке) - [58]

Долины Алали благодаря своей почти круглой форме отличаются от всех предыдущих и больше походят на многие долины Шитати, однако немного превосходят их по пышности растительности. На возвышенности между тремя долинами находятся оставшиеся от деревни глинобитные стены; это самая северная точка на этом меридиане, где обнаружены следы какого-то поселения канембу или канури. Подобно предыдущим, сами долины очаровательны, это прелестнейшие оазисы среди окружающих степей, какие можно только представить. Их появление действует тем неожиданнее и обворожительнее, что их видишь вдруг без всякой подготовки целиком и полностью. В пустыне с ее бесконечным обзором линия, образуемая растительностью оазисов, вырастает на горизонте постепенно, мучительно медленно для изнуренных, изнемогающих от зноя и жажды путников. Здесь же и не подозреваешь о существовании этих прелестных островков с тропическим изобилием, пока они не оказываются непосредственно у твоих ног. Вид финиковых пальм, несмотря на их прелесть, утомлял бы, если бы за пределами пустыни росли исключительно они. Однако посреди разнообразия и великолепия красок растительности долин Лиллоа, возвышаясь над всеми остальными деревьями своими гордыми кронами с изящно склоненными листьями, они являют собой чарующую красоту. Я позабыл даже о полуденном сне, этом благотворном обычае жарких стран, захваченный прелестной картиной. Мечтая под воркование голубей и прислушиваясь к хрюканью встречающихся там в изобилии диких свиней, я целиком отдался впечатлению мирного покоя и был рад, что мне не мешают наслаждаться им мои шумные спутники.

Ко времени молитвы дохор²⁶мы снова отправились в путь, поднялись в юго-юго-западном направлении на возвышенность над долиной и смогли оттуда бросить взгляд и на оставшуюся позади группу долин, и на другую, расположенную к западу от нас и сходную с первой долину Нгаддеги.

Подобно только что описанной, эту долину населяли и возделывали земледельцы канембу, подданные алифы из Мао. Одинокая деревня, чьи хижины стояли на северо-восточном склоне долины, свидетельствовала об их немногочисленности. Не спускаясь в долину Нгаддеги, мы повернули в южном направлении и через какие-нибудь полчаса вошли в самую значительную в Канеме долину с финиковыми пальмами, состоящую из двух половин, носящих разные названия: северная — Дельфеа (или Дельфеанга) и южная — Йиги. Жители принадлежат к любопытному племени кумосоалла. В северной части распоряжается вождь Брахим, в южной — Чованде.

Мы пересекли долину шириной от одного до полутора километров по ее длине в южном направлении и примерно через час добрались до ее конца. С каждым шагом растительность становилась все пышнее, а животный мир богаче. В пальмовой роще с густым подлеском то и дело уже проглядывало красивое тамариндовое дерево с пышной лиственной кроной, а в густом лесу резвились многочисленные обезьяны красноватой и серой окраски (Cercopithecuc). С южного высокого края долины мы заметили лежавшую на нашем пути группу из трех селений. В самом большом из них мы намеревались переночевать.

Оно оказалось резиденцией вождя кумосоалла, который, собственно, носил титул кумо, но из-за варварского отношения арабов к чужому языку был известен во всем Канеме как кайгамма. Селение состояло приблизительно из восьмидесяти очагов, с простыми соломенными хижинами без оград сиггеди, наподобие тех, в каких живут малоимущие люди в Борну. Посередине селения был воздвигнут солидный и обширный навес, под которым на тонком слое чистого песка обычно собираются деревенские мужчины и размещаются на постой чужеземцы.

Едва мы устроились там на ночь, как появился кумо в сопровождении большинства мужчин, чтобы приветствовать нас и удовлетворить свое любопытство. Среди них преобладали люди с темной, красноватого оттенка кожей, как у южных тубу, которая, правда, часто встречается и среди канембу. Но их лица и фигуры были весьма разнообразны. Мы, естественно, были приняты с большой предупредительностью, так как кумо располагает всего тридцатью всадниками и несколькими сотнями пеших воинов и поэтому, с одной стороны, полон страха перед арабами, а с другой — находится в зависимости от алифы в Мао. В надежде на ужин тем более приличный, что шел месяц поста, я старался быть как можно любезнее и без устали открывал перед ними секреты и чудеса моего револьвера, заряжающегося с казенной части карабина, часов и компаса. Правда, мои

Captatio benevolentiae[4] не имели успеха, ибо при заходе солнца, в то время когда образованный мусульманин в Европе или в средиземноморских странах потягивает кофе или лимонад, закусывая понемногу сладостями, и когда даже исповедующие ислам негры едят по крайней мере суп, заправленный мукой, с отваром плодов дум или воду после духна с медом, нам принесли лишь обычную воду и к тому же в недостаточном количестве, ссылаясь на удаленность колодца. В час aшa²⁷ они и не подумали исправить это упущение, а лишь подали нам ашш весьма сомнительного вкуса, приготовленный из муки духна грубого помола и с подливкой попросту из разбавленного водой молока. В оправдание эти люди сослались на свою бедность, особенно на потери рогатого скота, составляющего их основное имущество, поголовье которого из-за легочной эпизоотии уменьшилось более чем на три четверти.