Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке) - [50]
Все жители Борку — мусульмане, и это любят утверждать даже соседние племена, хотя они же во мнимом язычестве этих жителей стремятся найти оправдание своего жестокого к ним отношения.
Позднее я подробно обсуждал этот вопрос с королем Али из Вадаи, который считал горан, по крайней мере часть их, язычниками, но затем, убежденный правдивостью моих слов, пообещал щадить их. Чем проще были религиозные воззрения жителей Борку, тем фанатичнее они думали о язычестве. Подобно тому как их обвиняли в язычестве и соответственно вели себя с ними арабы и другие суданские мусульмане, они сами оправдывали любую несправедливость против баэле или бидейят, которые, впрочем, по-видимому, еще не все были обращены в ислам. Регулярные наставления со стороны сенуситских миссионеров, которые им в скором времени предстояло услышать, укрепят их фанатический дух, хотя и повернут его по другому руслу.
Политическая жизнь ама-борку развита еще меньше, еще более раздроблена и распылена, чем у их северных соседей. Отдельные кочевые племена подчиняются своим традиционным вождям, отдельные поселения не имеют между собой прочной политической связи, а в зависимости от состава донгоза в одном поселении долины может оказаться даже несколько вождей. Так, в Ярде мы обнаружили сразу троих. Прежде одна из ветвей любопытного племени томагера, которая уже в давние времена отделилась от своих соплеменников, и поныне господствующих в Ту и Каваре, добилась перевеса над другими кочевниками. Ее глава считался вождем всех племен буль-геда в Боделе и Эгеи. Однако томагера не долго держались в этой местности единым племенем, они были рассеяны, а число их уменьшилось, и уже давно для них не существует больше дерде. Впоследствии, благодаря личному влиянию дерде бультоа, кедела Агре добился значительного авторитета среди бульгеда и тем самым среди большой части южных племен Борку. Теперешний предводитель бультоа, носящий то же имя, не имеет никакой власти. Джири и сангада никогда не могли похвастать большим авторитетом, да и за последнее время среди них не было никого, кто смог бы добиться для своего племени власти и почета. Когда я находился в Борку, большим авторитетом в Эгеи и Боделе, в Кирди, Нгурре и Эллебое пользовались Адама, сын Оды, вождя племени джагада, и другой Адама, сын Мараммы, вождя племени далеа.
Среди донгоза Борку существуют потомственные кодмуллы — в Джине, Буду, Тигги и Ярде (в Борку кодмуллу называют тюрбан, по тамошней эмблеме царского достоинства). Звание дерде, впрочем, переходит первоначально не к старшему сыну, а к старшему члену семьи. Когда же отсутствуют ближайшие родственники, титул переходит к какому-то избранному главе. Так, Мухаммед Ланга, к которому власть в Джине перешла поколение назад (теперь его сын занимает место кодмуллы), происходит вовсе не из правящей семьи. Достаточно часто случается и так, что законного дерде отодвигает в тень какой-либо соплеменник, превосходящий его по уму и энергии, которого тогда охотно признают действительным главой. Так, правомочный вождь Тигги, по имени Чанга, в то время совсем отошел на задний план. В еще большей степени это относилось к вождю наказза, Мусе Майнами, чье имя было едва известно, в то время как человек по имени Дербей, не имеющий на то права по своему рождению, стал широко известен, и даже король Вадаи признавал его действительным вождем. Впрочем, вожди могут пользоваться своим авторитетом только в совете или в военном походе. Действительной власти у них, по-видимому, так же мало, как и у моего прежнего недоброй памяти знакомого Тафертеми в Тибести. Ни один глава не может сам отправлять правосудие, и чем больше в данной местности обособленных и не связанных друг с другом групп, тем более склонен воровать, грабить и творить несправедливость каждый — в той степени, в какой его не страшат последствия, и тем более склонен потерпевший рассчитывать на самого себя и добиваться уважения своих прав.
Подати дерде у донгоза сводятся к поборам в виде зерна и в виде фиников. То и другое — подушные подати. Первая включает примерно восемь фунтов пшеницы или духна в год (в зависимости от культуры, которая возделывается в саду или в поле — воно) и называется луи. Вторая состоит из одной думбы (большой сосуд из высушенной верблюжей кожи) фиников и называется кохур. Шесть или семь думба составляют один верблюжий груз. Прежде салам, т. е. подарок, по случаю приветствия, состоявший исключительно из фиников и достигавший двух эркеди (затененная крыша, на которой сушат финики, на ней умещается несколько верблюжьих нош), полагался и султану Вадаи, от каждого
