Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке) - [23]
Там, где не накапливается зыбучий песок и где нет дюнных образований, Эгеи богата кормовыми травами и грунтовой водой. Ее находят очень близко от поверхности. Например, на стоянке Шкаб все колодцы не глубже одного метра. В долине находится множество таких колодцев. Тот, что расположен на крайнем юго-востоке, еще отделен двумя с половиной днями пути от ближайшей стоянки в Бахр-эль-Газале. Между ними, как говорят мои информаторы арабы и даза, тянется равнина, расположенная выше, но не целиком пустынная.
Все подразделения улед-солиман должны были собраться у Бир-Шкаб, чтобы затем сообща проследовать в Борку через следующую низину Боделе. Поверхностное залегание и изобилие грунтовой воды в Эгеи и Боделе позволяют содержать большие стада верблюдов в одном месте, тогда как при большей глубине колодцев, даже при достаточных запасах воды, водопой животных занимал бы так много времени, что их пришлось бы держать отдельно на разных стоянках. Впрочем, племя, как это упоминалось, владело далеко не столь богатым поголовьем верблюдов, какого можно было бы ожидать у людей, все имущество которых заключается в этих животных. Даже такие видные люди, как Хазаз, редко имеют более 30 верблюдов. У Абд ал-Джлиля, вождя, их было от 50 до 60, а самый богатый из всех, ал-Хиши, брат Асвада, якобы располагал ими в пределах сотни. Если вспомнить, что средняя цена хорошего верблюда на доступных этим людям рынках колебалась от 20 до 30 талеров, то сто верблюдов представляют собой весьма скромный капитал; однако там, где улед-солиман живут или пасут верблюдов, цены на них не превышают даже третьей части этой суммы. Правда, сами животные незаменимы для существования кочевников. Хотя при своей гладкой и короткой шерсти они не могут, подобно североафриканской породе, снабжать владельцев шерстью для изготовления одежды и палаток, их молоко часто заменяет любую другую пищу, а почти единственную возможность попробовать мясо мои друзья получали, только забив безнадежно больного верблюда.
С тех пор как племя стало жить в мире с туарегами, их высокоценимые верблюды стали редкостью в Канеме, а знаменитые верховые животные — мехари, выращенные туарегами, почти никогда уже не попадали в собственность улед-солиман. Своих самых откормленных и сильных верблюдов они получали в мое время от махамид, а самых быстроногих и выносливых — из Эннеди. Понятно, что вся жизнь арабов сводится к этим животным, весь интерес концентрируется на них. Чем ограниченнее круг идей и чем однообразнее окружение кочевников (несмотря на громадные пространства, на которые распространяются их передвижения и военные предприятия), тем больше развивается и знание физических и психических свойств верблюдов и тем проницательнее они, их наблюдают. Правда, и в этом отношении врожденные способности тоже не одинаковы, и многие взрослые арабы не могли тягаться в знании своих животных и в уходе за ними с маленьким рабом Коре. Он обладал также удивительным умением ориентироваться в незнакомом месте, обещая впоследствии превзойти в искусстве следопыта даже нашего Хусейна Нгомати, и, несмотря на свою молодость, был надежным пастухом больших верблюжьих стад. Он знал не только всех животных нашего фарика, но и верблюдов наших соседей. Я не мог без удивления наблюдать за обращением этого мальчика карликового роста с упрямыми созданиями. Когда мужчины тщетно старались заставить опуститься на колени особенно строптивое животное, Коре очень быстро вынуждал его к повиновению. Правда, он не мог дотянуться до шеи верблюда, не говоря уж о том, чтобы нагнуть его голову, однако в конце концов добивался своего, повиснув у него на хвосте и затем быстро крутя его и нанося постоянные легкие удары по голени, так что тот вскоре покорно ложился.
Большинство хозяев знают всех верблюдов в своем стаде, нередко различают их следы и умеют найти заблудившееся животное среди чужого стада. Они узнают по следу, шел ли верблюд порожним или был нагружен, был ли груз легким или тяжелым, и делают весьма проницательные выводы о его физических недостатках или особенностях. Удивительно, что верблюд, у которого органы чувств кажутся недостаточно острыми, чтобы отличать вредные травы, должно быть, чувствует на расстоянии в несколько миль как на границе пустыни выпадает дождь. Если ему вздумается уйти ночью с пастбища навстречу этим дождям, тогда поиски заблудившегося животного нередко превращаются в трудную задачу. Люди по нескольку дней идут по иногда очень нечетким следам, но почти всегда их труды увенчиваются успехом. И только убежавшие верблюдицы так неутомимо устремляются вперед и проделывают такие большие расстояния, что часто их уже не удается поймать.
Разговоры моих спутников о своих верблюдах длились бесконечно: то о какой-то верблюдице, которая дала потомство, сколько она молока дала и так далее и тому подобное, то о многообещающем верблюжонке, о быстроногом верблюде или о сильном мерине. Животное получает ежегодно (вплоть до того времени, когда оно становится взрослым) особое название, к тому же различные оттенки масти порождают бесчисленные прозвища. Если кому-то посчастливилось купить или похитить верхового верблюда, то он рассказывает истории о его резвости, породе или смышлености не менее поэтично и с неменьшей выдумкой, чем арабы Аравии, ведущие речь о своих благородных лошадях. Забавных, родившихся в пути верблюжат либо помещают на несколько переходов в кармут женщин, либо дают в руки молодым рабам, которых сажают верхом на верблюдов.
