Сагертская Военная Академия - [22]

— А дальше посмотрим. За тобой пять лет отвязных тренировок, а за мной общая подлость характера.

— Тальвин Блант, — девица погасила огонь, — шестой курс Военной Академии.

— Маэлин Конлет, шестой курс Военной Академии, — в тон ей отозвалась я.

— Нольвен Лавант, — с усмешкой произнесла моя лисонька. — И вот странно — тоже шестой курс Военной Академии.

— Сандра Лерсан, — неохотно представилась невысокая светленькая девчонка, стоявшая за спиной Тальвин. — Шестой курс, специалитет — военный лекарь.

— Ирисса Легран, — так же мрачно буркнула третья, темноволосая и темноглазая девушка. — Седьмой курс, специалитет — боевая алхимия.

— И к чему этот теплый прием? — спросила я, видя, что нападать никто не собирается.

— Слухи ходят, — туманно ответила Тальвин. — Что в военку пришла родственница самого ректора и теперь ее будут целовать во все подобающие и неподобающие места. И что для нее уже подготовлено место в турнирной команде.

— Моя бабушка в девичестве Аделмер, — серьезно сказала я. — Вот только я — первая в списках лучших выпускников Сагертской Академии Исцеления.

— А я — четвертая, — так же серьезно ответила Нольвен. — Ректора Аделмера мы сегодня увидели впервые, но он не похож на того, кто будет подсуживать своему родственнику.

— И да, я собираюсь принять участие в отборочных испытаниях, — я посмотрела в серые глаза Тальвин, — потому что для меня не будет большей радости, чем встретиться в дуэльном круге с лучшим выпускником Сагертской Академии Исцеления.

— Ты сказала, что ты — первая в списке, — тут же прищурилась Тальвин.

— А мы не так близки, чтобы я изливала тебе душу, стоя на пороге общежития с тяжелым чемоданом в руках и…

— У тебя грудь шевелится, — оторопело произнесла Сандра. — Ты пронесла на территорию животное?! Это карается исключением.

— Это цветок, — успокоила я ее. — Они разрешены к содержанию в общежитии.

Непоседливый Лилей, который только чудом сдержал свое любопытство во время разговора с ректором, высунул цветок и несколько жгутиков. И все три наши новые знакомые с визгом отпрянули назад:

— Это ложный лилейник!

— В анкете мы написали «герань», — задумчиво произнесла моя лисонька. — Быть может, мы слегка плохо образованны?

Подмигнув, Нольвен подхватила чемодан и пошла вперед. Я, коротко попрощавшись, последовала за ней.

— Не так и плохо, — сказала я, когда мы, следуя за указателем, поднялись на третий этаж. — Я ожидала худшего.

— Оно будет, — утешила меня Нольвен. — Раз кто-то распускает слухи, то нас будут пробовать на зубок. Просто позже и умней. Это ведь даже не боевички, а такие же целительницы, как и мы с тобой.

— Ну-у, я бы так не сказала. Огненный шар — это огненный шар, — с сомнением протянула я.

— Ты тоже можешь его скастовать, — напомнила мне Нольвен.

— Да, — согласилась я. — Только он на ладони не держится, а улетает. И предугадать траекторию его полета не может даже твой дядя.

— И он, между прочим, называет это твоим тактическим козырем, ведь в тебя шар не летит, — хихикнула моя лисонька.

Коридор третьего, женского этажа был выкрашен в самый жизнерадостный цвет — серый. Серые стены, пол и потолок. Да, на эту краску лучше всего укладываются осветительные заклятья, но… Хоть бы какую-нибудь иллюзию бросили! Ну мрак же, как тут жить?

— Комната сто четыре, — прочитала Нольвен, когда мы дошли до конца коридора. — На что ставишь? Я за протекающий потолок и разбитые окна.

— Я ставлю на испорченные стены и пол, потому что выше не крыша, а еще один жилой этаж, — отозвалась я.

— Точно, — скривилась Нольвен. — Ну что, посмотрим, где нам предстоит жить ближайшие два года?

Толкнув дверь, мы вошли и, осмотревшись, ошеломленно замерли.

— Так, — нахмурилась моя лисонька, — и в чем подвох?

Я недоуменно пожала плечами и прошла чуть вперед. Попрыгала, колупнула ногтем гладкую свежеокрашенную стену и задумчиво произнесла:

— Пока не знаю, но уверена: подвох есть, и он должен быть гигантских размеров.

Я была уверена в своих словах, потому что комната объективно была великолепна. Большое окно с узкой дверкой, ведущей на маленький балкон, две постели, вокруг которых переливалось марево защитного полога, два маленьких стола и один огромный общий шкаф. И гроздь осветительных шаров, прилипшая к потолку.

— Может, еще попрыгать? — с сомнением спросила Нольвен. — Почему-то же здесь никто не живет!

Лилей соскользнул на пол, и мы попрыгали втроем — ничего не изменилось. Теплый деревянный пол даже не скрипнул.

— Ничего не понимаю, — вздохнула моя лисонька.

А Лилей, пошуршав по полу, грозно распушился и застрекотал.

— Отец-Хаос, чем конкретно ты издаешь эти жуткие звуки? — спросила у него ошарашенная Нольвен и подошла к сердитому цветку. — Ну, следы на полу. От обуви. Чего ты так разбушевался? Здесь никто не живет, вот пол и не помыт.

Цветок, сердито стрекотнув, вскочил на подоконник. Я, заинтересовавшись, подошла к следам и задумчиво произнесла:

— А ведь это не женский отпечаток. Обувь у всех, конечно, казенная, но размер…

Нольвен поставила свою ногу рядом с отпечатком и согласно кивнула:

— Да, такая лапища не у каждого парня бывает, а про девушек и думать смешно.