Сага об Одде Стреле - [14]

Тогда устрашился я

раз единственный,

когда, они, воя,

шагали от ясеней

и, вопящие,

взошли на остров.

Узнал я о воинах

тут вероломнейших,

спешащих скорее

зло сотворить.

Одд вернулся в лес вырубить себе дубину, а Хьяльмар остался ждать его. Когда же Одд к нему спустился, берсерки уже подходили снизу. Тут Хьяльмар сказал так:

Не отступали мы

пред мачтами битвы

никогда, пускай даже

показалось бы люто.

Мы будем вечером

гостить у Одина,

два побратима,

двенадцать же — жить[12].

Одд сказал ещё так:

А я это одним

опровергну словом:

они будут вечером

гостить у Одина,

двенадцать берсерков,

а мы двое — жить.

Тогда у Ангантюра вырвался стих:

Вот эти воины

вышли суровые,

с вяза катков мужи.

Погибли все ваши

попутчики. Ступайте

в палату Видрира[13].

Тогда Одд сказал:

Пришли сюда

мужи сердитые,

без доброго имени,

двенадцать разом.

Один на один

сраженье откроем

с хваткими воинами,

коль хватит духу.

— Кто эти люди, — спросил Одд, — которых мы встретили здесь?

— Ангантюром зовут человека, — сказали те, — который ведёт это войско. Мы — двенадцать братьев, сыновья ярла Арнгрима и Эйвуры с востока из Флэмингьяланда[14]. Но кто спрашивает об этом? — сказал Ангантюр.

— Одного здесь зовут Одд, сын Грима Мохнатые Щёки, а другого — Хьяльмар Мужественный.

— Удачно совпало, — сказал Ангантюр, — ибо мы искали вас повсюду.

— Не вы ли ходили к нашим кораблям? — сказал Одд.

— Мы ходили туда, — сказал Ангантюр, — и всё захватили там для себя.

— Что вы задумали по поводу нашей встречи? — спросил Хьяльмар.

— Я задумал так, — сказал Ангантюр, — как вы предлагали прежде: нужно биться один на один. И я намереваюсь биться с Оддом, потому что ты в рубашке, в которой, как тебе пообещали, тебя не поразит железо, но у меня меч, который называется Тюрвинг и который сковали дверги, пообещав, что ничто не остановит удар, будь то железо или камни. Здесь разделим войско пополам: семеро пойдут с одной стороны, а я — с четырьмя людьми. Я один равен примерно двоим Хаддингам. А ещё одного посчитаем за Тюрвинг.

Тогда Хьяльмар взял слово:

— Я хочу биться с Ангантюром, потому что у меня кольчуга, в которой я никогда не получал рану. Она сделана из четверных колец.

— Тогда ты поступишь плохо, — сказал Одд, — ибо нам будет польза, если я сражусь с Ангантюром, но никак не иначе.

— Чтобы ни случилось, — сказал Хьяльмар, — решать буду я.

Тогда Ангантюр сказал:

— Я хочу, — сказал Ангантюр, — если кто-нибудь из нас выберется отсюда, чтобы он не забирал оружие другого. Я хочу, чтобы Тюрвинг был со мной в кургане, если я умру. Так и Одд получит свою рубашку и стрелы, а Хьяльмар — свои доспехи.

И они условились, чтобы те, кто останется жив, насыпали курган над остальными.

Сперва вышли вперёд двое Хаддингов, но Одд огрел своей дубиной каждого из них, и большего им не понадобилось. Тогда начали подниматься один за другим те, кто должен был биться с Оддом, и кончилось так, что он убил всех, кто был ему назначен. Тут Одд взял передышку. Затем встал Хьяльмар и против него кто-то вышел. Их схватка была недолгой, прежде чем противник пал. Потом поднялся второй, третий и четвёртый. Тогда встал Ангантюр, и у них состоялось жестокое и долгое сражение, но закончилось всё тем, что Ангантюр погиб от руки Хьяльмара. Тут Хьяльмар подошёл к одной кочке и сел, привалившись к ней. Одд приблизился к нему и произнёс вису:

Что с тобой, Хьяльмар?

В лице изменился ты.

Тебя утомили

тяжкие раны.

Шлем твой разрублен,

кольчуга на рёбрах.

Ныне скажу —

Жизнь тебя покидает.

— И теперь подтвердилось то, что я говорил тебе, что не будет нам пользы, если ты сразишься с Ангантюром.

— Неважно, — ответил Хьяльмар. — Каждый умрёт один раз, — и сказал так:

Шестнадцать раз ранен,

кольчуга разорвана,

чёрно пред глазами,

пути не вижу.

Ранил мне сердце

меч Ангантюра,

острый кончик клинка,

закалённый в яде.

— Ныне я понёс такую утрату, — сказал Одд, — что никогда не получу возмещения, покуда я жив. Твоё упрямство принесло несчастье, а мы одержали бы здесь великую победу, будь моя воля.

— Теперь ты должен сесть, — сказал Хьяльмар. — Я хочу прочитать одну песнь и передать её домой в Швецию.

Он сказал вот что:

Не знают такого

на земле женщины,

что бы ударов

я стал избегать.

Что берёг я бока —

смеяться не будет

мудрая духом

в Сигтуне дева.

Ушёл от прекрасных

женщины песен,

веселья жаждавший,

вдаль вместе с Соти[15].

В путь торопился

и вступил в войско

в последний раз

от верных друзей.

Провожала меня белая

дочь правителя

на Агнафите

отсюда за окоём.

Подтвердятся слова,

ею мне сказанные,

что я обратно

уже не вернусь.

Покинул я юную

Ингибьёрг, —

быстро сладили всё, —

в день смерти.

Будет горькое

деве горе то,

что отныне мы

никогда не увидимся.

Отнеси в подтверждение —

моя воля последняя —

шлем и кольчугу

в палаты конунга.

Дрогнет дух

у дочери князя,

как нагрудный увидит

доспех изрубренным.

Владел на земле я

дворами пятью всего,

но никогда ими

мне править не нравилось.

Должен лежать теперь,

силы лишённый,

мечом израненный,

на острове Самсей.

Сними кольцо

с руки моей красное

и отнеси юной

Ингибьёрг.

Настигнет её

неизбывное горе,

что отныне мы

никогда не увидимся.

Вижу я, где сидят

в Сигтуне девы,

те, что пытались

там удержать меня.

Не порадуется Хьяльмар

в палатах конунга