Сага об Элрике Мелнибонэйском - [10]

— Да, Перекрут, — лоб Элрика прорезали морщины озабоченности, — будем надеяться, что радость нас не минет.

— Ты учился у меня владеть мечом и алебардой, луком и копьем, бою пешим и конным. Ты был прилежным учеником, хотя все кругом называли тебя хилым. Теперь лишь один человек на Мелнибонэ может поспорить с тобой в умении обращаться с мечом.

— Да, мне до него далеко, — задумчиво произнес Элрик.

— Ты зря так думаешь, повелитель.

— И этот человек — Йиркун. Ладно, быть может, однажды мы померяемся с ним силами. Надо бы принять ванну.

— Но стоит ли, хозяин? Еще так много нужно сделать.

— А потом лягу поспать, — Элрик улыбнулся преданному слуге, но во взгляде того сквозило неодобрение. — Так будет лучше. Барки расставят по местам и без меня. Мое дело — командовать битвой, а чтобы мне достало на это сил, я должен отдохнуть.

— Как тебе будет угодно, мой император.

— Ты недоволен, Перекрут? Тебе не терпится засунуть меня в эти железки, чтобы я расхаживал в них, точно Эриох собственной персоной?

Перекрут прижал руку к губам, словно стараясь поймать имя, которое сорвалось с уст его хозяина. Глаза его расширились.

Элрик рассмеялся.

— По-твоему, я еретик, а? Бывало, я говорил вещи и похуже, и ничего плохого со мной не случалось. На Мелнибонэ, Перекрут, император повелевает демонами, а не наоборот.

— Как ты скажешь, сеньор.

— Так есть на самом деле, — Элрик вышел из комнаты и окликнул рабов. В предвкушении битвы на душе у него было светло и легко.

Он облачился в черные доспехи: массивный нагрудник, подбитая мехом куртка, длинные наголенники, кольчужные перчатки. На поясе висел пятифутовый клинок, который, как говорили, принадлежал в свое время славному воину человеческой расы по имени Обек. Огромный круглый щит с изображением нападающего дракона прислонен был к золоченому поручню мостика. На голове у императора был шлем — черный, с головой дракона на шишаке, с драконьими крыльями по бокам и драконьим хвостом по гребню.

Из-под черного шлема глядели два алых глаза и выбивались локоны молочно-белых волос — точно дым из горящего здания. Вот шлем повернулся, и в слабом свете фонаря, который висел у основания грот-мачты, видно стало лицо — прекрасное и благородное: прямой нос, прихотливый изгиб губ, чуть раскосые глаза. Элрик, император Мелнибонэ, вглядывался во мрак лабиринта, ожидая появления неприятельского флота.

Он стоял на высоком мостике громадной золоченой боевой барки, которая, как и все остальные, напоминала плавающий зиккурат с мачтами, парусами, веслами и катапультами. Корабль назывался «Сын Пьярея» и был флагманом мелнибонэйской армады. Рядом с Элриком на мостике находился верховный адмирал Магум Колим. Как и Дайвим Твар, адмирал принадлежал к числу немногих близких друзей Элрика. Он был при императоре с его детских лет и постоянно подталкивал юношу к изучению тактики и стратегии морских сражений. В глубине души Магут Колим считал, что Элрик слишком уж обращен на себя, чтобы править Мелнибонэ, однако не собирался оспаривать его право на престол и гневался всякий раз, слыша разговоры принца Йиркуна и ему подобных. Принц Йиркун тоже избрал местом своего пребывания флагманский корабль, но сейчас он на нижней палубе проверял боевые машины.

«Сын Пьярея» стоял на якоре в большом гроте, который, как и сотни других, был устроен в стенах лабиринта именно для этой цели — чтобы в нем могла укрыться боевая барка. Потолок грота был достаточно высоким для того, чтобы не поломать мачты, а ширины его хватало как раз на то, чтобы свободно маневрировать при помощи весел. На каждой из барок было по нескольку гребных палуб, и на каждую палубу с одного и с другого борта приходилось от двадцати до тридцати весел. Палуб эти могло быть четыре, пять или шесть. На некоторых кораблях — и на «Сыне Пьярея» в том числе — бывало по три кормила. Покрытые позолотой от носа до кормы мелнибонэйские суда несмотря на свои размеры двигались быстро и плавно. Не в первый раз они поджидали врагов в гротах и не в последний.

Боевые барки Мелнибонэ в те дни редко можно было встретить в открытом море, но некогда они бороздили океаны, похожие на плавучие горы золота, и всюду несли с собой ужас и смерть. Тогда их было больше — сотни сотен. Теперь же под командованием Магума Колима находилось четыре неполных десятка. Но этого вполне хватит — хватит, чтобы как следует встретить врага в сыром мраке лабиринта.

Прислушиваясь к плеску волн о борта корабля, Элрик задумался о том, нельзя ли было придумать план поудачнее. Несомненно, победа все равно останется за мелнибонэйцами, но императору было жаль тех, кому сегодня суждена гибель, и своих солдат и варваров. Пожалуй, лучше было бы напугать южан, а не заманивать их в ловушку лабиринта.

Варвары с Юга не одиноки были в своем стремлении завладеть достославными богатствами Имррира. Варвары с Юга не одиноки были в своем заблуждении, что, дескать, мелнибонэйцы уже не те, не решаются выходить в открытое море и, значит, не способны уберечь сокровища Призрачного Города.

И потому варваров с Юга надлежало уничтожить — чтобы преподать хороший урок всем другим. У Мелнибонэ еще достаточно сил. Йиркун — так тот вообще считал, что Драконьему Острову не составит труда восстановить былую власть над миром, пускай даже через колдовство.