Сага о Кае Эрлингссоне - [52]

— Как это?

— Ну, подумай сам. Если бы Торкель сказал мне открыто, для чего его нужен мой корабль, я бы ему отказал, тогда он попытался бы меня убить. Не знаю, получилось бы у него или нет, но целым бы из боя с ним я не вышел. Так что удача это или неудача?

— Наверное, удача, — неуверенно сказал я.

— Если бы отец оставил тебя в Сторбаше, а не отвез в деревню, смог бы ты получить первую руну?

— Нет. Кто бы всерьез нападать на безрунного в городе? Хотя нет. Возможно, бы и получил. Я как раз собирался прирезать одного из бывших друзей.

— Если бы тебя не украл Торе, ты бы не получил вторую руну. Видишь, все к лучшему.

Его слова странным образом перекликались с некогда сказанными словами отца. Эрлинг говорил, что Фомрир дал мне возможность убить Роальда, но если бы я промедлил, то был бы убит. Получается, удача действует только тогда, когда и ты сам не сидишь без дела, но стоит тебе опустить руки, никакой счастливый случай не сможет помочь.

Мы еще долго говорили с Альриком. Он был легким человеком со своим самобытным взглядом на жизнь. Казалось, он относился к любому событию одинаково. Выпить пива, сражаться насмерть, сидеть на веслах собственного корабля — всё для него было в радость. Но это не означало, что он легко простил бы обиду, Торе Длинный Волос мог бы подтвердить.

Злобный Хьйолкег никак не хотел дышать через другую ноздрю, и ветер не менялся, а на веслах с половиной команды идешь медленнее, чем с парусом. Потому Альрик остановился на ночь на небольшом островке, который за час можно обойти. Мы с Рыбаком отправились собирать выброшенный на берег плавник и, пока тащили крупные изогнутые коряги к лагерю, наловили крабов на обувку Рыбака.

— Хорошо еще, что тут мелко. Я ведь так и не научился плавать, — рассказывал Халле. — Как ни зайду в воду, всякая тварь так и норовит цапнуть. Вся задница и ноги в шрамах.

— Как же ты согласился пойти в море?

— А я подумал, что раз уж боги уготовили смерть от воды, так и не стоит прятаться. К тому ж, я люблю море.

— А у Энока Косого что за особенность?

— Э, нет, — рассмеялся Рыбак. — У нас не принято говорить о других чужакам. Захотят — сами расскажут.

Пока готовилась похлебка, я вглядывался в лица парней, пытаясь угадать, что у них за история. Заметил, что многие из них, подражая Альрику, осветляли волосы. У кого-то была выбелена челка или длинная прядь на виске, у других — лишь усы или косичка в короткой бороде, один парень выбелил вообще все — и волосы, и еле заметную щетину на лице, даже кожа у него была, как морская пена. Я услышал, что его кличут как Хвит или Снохвит, то есть Снежный Хвит.

Когда все поели, Альрик обратился к Снежному с просьбой:

— Сегодня твой черед рассказывать историю. Какую выберешь?

— О себе я уже рассказывал, — мягким, медовым голосом отозвался Хвит, — потому расскажу о богах. Захотелось как-то Нарлу-мореходу поплавать на синих просторах, взошел он на свой золотой корабль, оттолкнулся шестом от берега и проплыл три дня и три ночи, не останавливаясь. Только после этого корабль начал замедляться, тогда бог оттолкнулся шестом еще раз от острова, и проплыл еще три ночи. Тогда еще не было людей на земле, а потому не было гребцов на его морском коне. На седьмой день пути углядел Нарл фонтан воды до неба, схватил серебряные весла и стал грести, да так, что вода позади корабля вздымалась бурунами. Хотел он поймать Лота — великого кита. Несколько дней и ночей без устали гнал Нарл свою добычу и лишь потом сумел его загарпунить. Содрогнулся от неистовой боли великий кит, всколыхнулась огромная волна, она обошла весь свет и выплеснулась за край земли, а у Нарла выпали да поломались все весла. Целую седьмицу сражался Нарл с Лотом, седьмицу таскал за собой Лот золотой корабль и лишь в самом сердце бездонного океана испустил дух.

Хвит отхлебнул пряного пива и продолжил:

— Долго разделывал Нарл великого кита Лота, а когда разлил китовый жир по бочкам, засолил мясо да сложил кости в сундуки, вспомнил, что больше нет серебряных весел на его корабле. Задумался мореход, не знал он, как вернуться в свои владения. Даже его длинный шест не мог достать до дна океана.

На этих словах раздались тихие смешки, я лишь расслышал шепот: «Знать, не настолько уж длинный шест у Нарла».

— Смотрел мореход на бесконечную гладь океана и не мог ничего придумать, пока не увидел альбатроса, что парил в небесах на раскинутых в стороны крыльях, и ни одно перо не шевелилось у него. Тут вспомнил Нарл про крыло змея Тоурга, которое дал ему Фомрир, вынул его из сундука. Ветер едва не вырвал крыло у Нарла из рук. Тогда встал мореход в середине корабля, вогнал свои ноги по колено в палубу, поднял руки — и помчался по океану быстрее птицы. Хорошо ловило крыло змея ветер. Всего за три дня и три ночи домчался Нарл до берега. Срубил он столетний ясень, поставил его в середине золотого корабля, закрепил на нем крыло Тоурга, но первый же порыв ветра сломал дерево, как тонкую щепку. Срубил тогда он пятисотлетний ясень, снова привязал к нему змеиное крыло, но и его сломал ветер. Не могло выдержать дерево, которые и двое мужчин с трудом обхватили бы, воздушного напора, настолько большое было то крыло. Тогда обошел Нарл сто гор и тысячу лесов, нашел тысячелетний ясень, ствол его был настолько огромен, что десять человек потребовалось бы, чтобы обхватить его, и настолько длинен, что задевал верхушкой облака. Не стал рубит его Нарл, а попросил Фольси-землепашца, покровителя всех трав и деревьев, помочь ему.