Сага о Хродвальде - [8]

Быстро соображать — вот что важно в служении богу Смерти, и поэтому некромант с удивительной для его титула поспешностью скрылся за неровный строй зомби. Толпа пованивающих немёртвых колыхнулась, чувствуя растерянность своего пастыря, опустились руки сжимающие то, чем он их смог вооружить, и потому первый бешенный натиск этих косматых безумцев был страшен. Скелетов-воинов попросту смяли массой. Но в Ковенанте не принято давать титулы не по заслугам. Пастырь Мертвых закрыл глаза, проваливаясь в транс, разрывая своё внимание между немертвыми, подталкивая их к действию, и разжигая их едва тлеющую нежизнь своей злобой, зашептал:

— Убить! Рвать! Живые — ваша добыча сегодня!

***

Ярл плясал танец смерти под музыку битвы. Так говорили в сагах, но сам ярл не чувствовал что пляшет, и не слышал ритма.

— Руби руки! — кричал старый Кранк Деревянная Стена, чья левая рука не поднималась после того, как однажды в рубке его полоснули по жилам, и потому он носил на плече огромный щит, закрывающий его до самых коленей, — рубите им ноги, бараны, они же мёртвые их не убить!

— Круши черепа! — кричал Клепп Угрюмый, и его, сделанная из старого рулевого весла дубина, окованная полосками мягкого железа, с мерзким звуком расплющила голову стоящего перед ним мертвеца. До того, как безголовое тело упало, Клепп успел пнуть другого, и закрыться щитом от страшного удара крестьянской деревянной киянки. От щита отлетело несколько дощечек, но неестественно громадный и крепкий как опорный столб дома, Клепп даже не пошатнулся. В косматых шкурах вместо брони, с испуганным лицом — один из тех, кто поддержал ярла пару дней назад. Хродвальд помнил его.

Крепкий щит, привычный меч, и тело, наполненное пружинящей силой — это было у ярла, и это было хорошо. Веселая ярость битвы, как хмельной напиток богов, рвущий цепи разума и дарующий упоение кровью — этого ярл не чувствовал, и это было плохо. Среди криков людей, среди несущих боль и смерть клинков, сыны севера смеются. Это их стихия, это их призвание. И, словно грязную тряпку, скинув с души страх, они бьются с врагом так, словно сами боги смотрят на них. Так пели скальды. Ярл привычно воткнул меч в лицо врага, разворотив ему нижнюю челбсть. Но враг не упал, а продолжил тянуть к ярлу свои мертвые лапы. Ярл закричал от ужаса, и отрубил мертвецу руки двумя быстрыми ударами.

Неуклюжие мёртвые твари, не способные увернуться, могли противопоставить свирепому мастерству Хродвальда лишь тупую бесчувственность, но этого было мало. Ярл, на своём почётном месте в первом ряду остервенело отсекал руки и головы, булава Клеппа справа крушила гнилые черепа, а топор Кленга слева колол головы мертвецов с пугающей монотонностью. Как многоногое и многорукое чудовище, строй северян рубил в куски страшного, но такого неповоротливого, медлительного врага. Кошмарные порождения черного колдовства с молчаливым упорством пытались добраться до живой плоти, но их попытки встречала стена из щитов.

Пастырь Мертвых с перекошенным от ужаса лицом развернулся и попытался бежать, но уже у самой опушки его догнала стрела. Широкий наконечник пробил дорогую ткань на спине, кожу и легкое, и окончательно испортил одежду, показавшись из груди. Некромант был сильным человеком, и смог уползти не меньше чем на сорок шагов в лес, когда легконогий Нарви наконец нашёл его, и перерезал горло.

Ярл стоял, тяжело опираясь на меч, воткнутый в последнюю зарубленную им тварь. И слушал забрызганного кровью скальда, чья рука была перевязана.

— Пока живы все, но Кнут вряд ли дотянет до утра. ему вырвали челюсть. У остальных так, пара сломанных рук. И мне крупно повезло с моей, отделался оторванным мизинцем — Атли поморщился — Эти… Ходячие очень сильны. Если тебя один схватил за щит, то надо отпускать, в следующий раз. Ну и у остальных, как и у меня, пара царапин или синяков. А, хотя нет, одному косу в ногу воткнули.

— Грузимся, и домой. Если повезет, успеем вернуться сюда ещё не раз, до сезона холодов, — прохрипел молодой ярл, севшим от крика голосом. Потом посмотрел на скальда тяжёлым, немигающим взглядом, и по-волчьи усмехнулся, — Ну Атли Скальд, теперь-то тебе есть, о чём петь?!

Глава 3. Беседа у костра

Драккар Хродвальда уходил прочь от щедрых, но не гостеприимных южных берегов. Он так просел от груза, что теперь воду можно было зачерпнуть рукой, перегнувшись за борт. На палубе практически не было места от тюков и узлов, а ещё там пришлось разместить двадцать свежеприобретённых рабов. Связанные друг с другом попарно, они были ещё и привязаны к настилу палубы, чтобы не натворили бед. Бочонок с серебром теперь служил стулом для рулевого. Грести было трудно, и потому, как только они вышли из реки, Хродвальд приказал поднять парус.

Поставленный парус, течение и попутный ветер только добавили кораблю скорости. И это при том, что драккар на канатах буксировал два рыбацких баркаса. В одном были лошади, в другом коровы. И ещё маленькая лодка со снастями и сетями, которые Нарви собрал в месте высадки. Всё это плыло за драккаром благодаря стараниями Нарви. Привязывать к драккару баркасы было большой глупостью, и все люди, кроме Нарви, с этим согласились. Поэтому Нарви сумел сделать это только после спора на берегу, где он кричал и сквернословил так, что воины хватались за оружие. Дело начало принимать скверный оборот. Нельзя, чтобы в твоём походе кто-то погиб от рук своих, это очень, очень неприлично. Но когда Нарви Зубоскал поклялся бросить вызов каждому, кто посмеет попытаться оставить хоть что-то на берегу, Хродвальду удалось всё перевести в шутку. Сам молодой ярл, Атли и Кленг в притворном ужасе замахали руками, и разрешили Нарви делать всё, что ему заблагорассудится. Рыбацкие баркасы не были приспособлены для моря, и первая же большая волна их наверняка перевернет. Не говоря уже о маленькой лодке. Да и перевозить сам скот — ещё более идиотская затея. Его надо кормить, поить, ухаживать. Нарви перебрался в один из баркасов и присматривал за связанными и лежащими на дне лошадями, успокаивал их, пытался напоить. Во второй баркас, к коровам, сел Клепп. Других глупцов не нашлось.