Сага о Хельги - [86]

— Пойми меня, госпожа, — ответил Туранд. — Торгиль был моим фостри, приемным сыном. Я воспитывал его с тех пор, как ему исполнилось пять лет. И был он красив, силен и смел. Когда на пиру ему в лицо ткнули факелом, не мог он оставить такое оскорбление неотомщенным. Но тогда на тинге Харальд Тордсон сделал все, чтобы избежать поединка и выставить Торгиля и его отца на посмешище. Потому я обманом заполучил платок Игнрид, дочери Одда, чтобы вытащить этого труса Хельги на поединок.

— Мне Хельги не показался трусом, — сказала Эдла.

— Да, мне рассказывали, что он теперь в почете у Эйрика сына Хакона. Но, верится мне, что скорее тому причиной его льстивые висы, а не доблесть в бою.

— Многие скажут, что ты просто его ненавидишь и оттого возводишь на него напраслину, — возразила Эдла.

— Может быть и так. Но хотел бы я с ним сразиться и увидеть, как побледнеет его лицо, когда поймет он, что одной ногой стоит уже на пути в Хель, — ответил Туранд.

— Что же, если ты останешься здесь еще ненадолго, то тебе может представиться такая возможность, — сказала Эдла с вызовом, но потом спросила: — Так что же произошло на поединке?

— На поединке все началось хорошо. Торгиль нападал, Хельги отступал на трясущихся ногах. И я уже надеялся, что скоро Торгиль снесет ему голову с плеч и смоет оскорбление, но тут произошло что-то непонятное. Хельги споткнулся, а Торгиль повалился на него и наткнулся на меч Хельги. И я был так поражен, что не сразу выбрался из кустов, за которыми прятался. Я хотел сам зарубить Хельги, но он уже убежал куда-то в темноту. Тут мне ничего не оставалось делать, как представить всё так, будто Хельги убил Торгиля во сне. Иначе мне было не оправдаться перед Торвиндом, да и не хотелось, чтобы Хельги вышел сухим из воды.

— Но Ингрид разрушила твои планы? — снова спросила Эдла. — А ты теперь говоришь, что ей будет безопасно под твоей защитой?

— Поверь, если только и есть у меня ненависть к кому, так это только к Хельги. Ингрид просто показала свой ум. К тому же обидно ей было, что я обманул ее с платком. Так что на нее я зла не держу. Наоборот, она мне очень нравится. Из нее вышла бы отличная жена для такого человека, как я.

— Тогда ты пришел не к тому человеку, чтобы рассказать о своих делах, Туранд! — громко сказала Эдла, вставая со скамейки, на которой до этого сидела. — Хельги спас мне честь и, возможно, жизнь, и я ему за это благодарна. А Ингрид — моя подруга, и я хочу, чтобы она вышла замуж за того человека, кого она любит. А не за того, кто убил ее отца. Уходи прочь, Туранд!

— Постой, госпожа, — ответил Туранд. — Не затем я пришел, чтобы ссориться с тобой. А рассказал обо всем потому, что хотел быть с тобой откровенным, когда ты спросила об Хельги и Одде. Но поговорить с тобой я хотел о другом…

— О чем же ты хочешь поговорить с другом твоего врага? — спросила Эдла, успокаиваясь.

— Хочу я поговорить о твоей свадьбе, госпожа. Ведомо мне, что мать Олафа не хочет, чтобы ее сын женился на тебе и сделал бы тебя своей королевой. Знаю я также, что Олаф колеблется и не хочет ссориться с матерью.

— Что же, тебе многое известно, — ответила Эдла. — Только что тебе с того, что Олаф считает, что может жить со мной и так, без свадебного пира?

— Думаю я, что в твоем деле можно помочь, если ты, конечно, хочешь быть королевой, — сказал Туранд.

Эдла не сказала ничего, и Туранд продолжил:

— Если ты поможешь нам сделать так, чтобы Сигрид согласилась выйти замуж за Олафа сына Трюггви, то Олаф как отчим и глава семьи сделает так, что Олаф конунг свеев женится на тебе. Подходит ли тебе такой уговор, госпожа?

— Что же, — ответила Эдла, — условия мне подходят, — но как я могу знать, что ты не обманешь меня, как когда-то Ингрид?

— Не скажу, что ты меня обидела своим недоверием, но мне не нравится, когда такие красавицы, как ты, на меня злятся. Ну а порукой моим словам будут две вещи: вот эти двадцать золотых монет из Миклагарда помогут тебе выкупить у Олафа свою свободу, если ты захочешь уйти от него. А кроме того, подумай, как Олафу Трюггвасону выгоднее женить своего пасынка? Не лучше ли это сделать так, чтобы его жена не имела слова в семейных спорах. А кто, как не ты, лучше всего подходишь для этого. — Туранд протянул руку и погладил Эдлу по плечу.

Эдла сбросила его руку, но взяла кошель с деньгами и сказала:

— Я согласна. А теперь уходи прочь.

Туранд ответил:

— Через мгновение ты меня не увидишь, но я надеюсь, что время от времени мы с тобой сможем перемолвиться словечком. А может быть, ты станешь немного более благосклонна ко мне, когда поймешь, что больше не зависишь от Олафа.

Он улыбнулся хищной улыбкой и вышел. А Эдла еще долго сидела на скамейке, держа в руках кошель с золотом и глядя в стену.

На следующий день Эдла сказала Ингрид:

— Вижу я, не изменить мне этого решения Сигрид. И не хочу я ей больше перечить, потому как только ее слово позволит мне надеяться самой в один из дней выйти замуж за ее сына Олафа. Так что прости меня, Ингрид, но больше я не стану пытаться разрушить эту свадьбу, а придется мне наоборот ей способствовать, чтобы королева видела от меня только помощь во всем.