Сага о Хельги - [83]

— Страха тогда я не чувствовала. Он пришел потом, а тогда мне надо было просто вырваться из города и вывести оттуда сестер. Потому, когда этот высокий викинг выбил дверь, я не сопротивлялась и позволила ему подойти, схватить меня и задрать мне юбки. Но когда он спустил штаны и отвлекся, я всадила ему вот этот нож в бок.

Эдла взялась за пряжку своего пояса и быстрым движение достала гибкое и узкое лезвие, которое было спрятано в специальных ножнах внутри пояса.

Ингрид посмотрела на Эдлу со смесью страха и уважения:

— Не многие бы могли сделать всё так хладнокровно.

— У меня не было другого выбора, — ответила Эдла. — И когда викинг упал, мы осмотрели сторожку и увидели, что там есть бойницы, что смотрят вниз, и сквозь них может протиснуться девушка или ребенок, но никак не взрослый воин. Я заглянула туда и увидела, что внешние ворота открыты, а решетка опущена. И мы собрались по одной слезть вниз, когда послышались шаги. Я схватила меч викинга, которго убила, и встала за дверью. Когда новый враг вошел, я кинулась на него, но он отбил удар, а потом выбил меч у меня из рук. Я достала нож, но он выбил и его. Тогда он посмотрел на убитого, на широкие бойницы и обо всем догадался. Но он не стал бросаться на нас, хотя и сказал, что за нас дали бы даже золота. И еще он сказал, что его зовут Хельги Торбрандсон и он скальд и будет лучше получать серебро за висы. А потом он ушел и не стал нам мешать.

Ингрид ахнула:

— Он отпустил тебя? О таком тут никто не рассказывал!

— Да, об этом здесь никто не знает, — сказала Эдла, — и лучше, чтобы и не узнали, а то над Хельги станут насмехаться из-за его доброты.

— Я поклялась ничего не говорить, — сказала Ингрид, — и сдержу свою клятву. Тем более что и мне небезразлично, что будут говорить об Хельги. Но что же было дальше? Ты не смогла сбежать? Как ты оказалась на Боргундархольме?

Эдла продолжила свой рассказ:

— Нет, мы смогли сбежать, потому как с нашей стороны побега никто не ожидал, и мы быстро вышли к реке, нашли там челнок и на нем отплыли как можно дальше от Щецина. Потом мы увидели деревню и пристали к берегу. Там нам дали коней и мы поскакали к Славко, вождю племени ратарей, и он собрал воинов и пошел с ними вниз по реке. И меня взял с собой, а сестер я оставила в деревне. Но Славко не повезло. Он отправился на другой берег, чтобы держать совет с вождями племен, пришедших с той стороны реки, и с викингами с Волина, который вы называете Йомсборг. А в это время ярл Эйрик прошел назад вдоль берега и напал на наш стан. Так я все-таки не избежала плена.

— И оказалась на Боргундархольме, где делили добычу? — спросила Ингрид.

— Да, и там меня хотели выставить на торг, чтобы получить как можно больше серебра, а я сказала, что я дочь жреца и сама выберу себе мужчину. Дальше ты знаешь. Я выбрала Хельги, потому что знала, что он добр, и не захочет взять меня силой, если я буду сопротивляться.

— Но почему ты сразу не выбрала конунга Олафа, тогда бы тебе ни о чем не пришлось бы заботиться? — спросила Ингрид.

— Ты же женщина, ты сама все можешь понять, — ответила Эдла, — если бы я досталась Олафу в ту же ночь, он бы забыл про меня утром, как и про остальную военную добычу. А так я его хорошо подразнила, и он захотел снова меня увидеть, а потом я влюбила его в себя.

— А что же Хельги? — спросила Ингрид.

— Хельги я рассказала свою историю и попросила сжалиться надо мной еще раз. А в обмен я обещала ему золото.

— То есть он не гонялся за тобой по всему Боргундархольму? — нетерпеливо спросила Ингрид.

— Да нет же, — ответила Эдла. — Правда в том, что мы сидели у костра, я рассказывала о себе, а он о себе, а потом он связал мне руки и привел к Олафу. А тот так обрадовался, что дал Хельги за меня пятнадцать золотых монет. И тогда уж Олаф не мог меня оставить хотя бы из жадности.

— Но было ли что-то между тобой и Хельги, когда вы вместе грелись у костра? — снова спросила Ингрид.

— Ха, — ответила Эдла, — не слишком скромные вопросы ты задаешь мне, Ингрид. И не пристало бы мне на них отвечать, но тебе я скажу. Всю ночь Хельги рассказывал мне о тебе, а на меня даже не глянул. Наоборот, мне показалось, что ему даже легче стало, когда всё так разрешилось. Так что, будь уверена, он любит только тебя.

— Прости меня за нескромные вопросы, Эдла, но мне очень важно было знать, любит ли меня Хельги после всего того времени, что мы провели в разлуке. И благодарна я тебе за то, что, поверив клятве, открыла мне правду. И пусть я умру, но никто об этом не узнает.

— Даже Хельги? — спросила Эдла лукаво.

— Ну, он-то всё знает и так, — ответила Ингрид.

И с тех пор девушки стали подругами. И Ингрид скоро узнала о том, что тревожит Эдлу: о том, что Олаф не хочет делать ее королевой, а хочет оставить наложницей, потому как дочь жреца для него не так высока, как дочь могучего конунга, на которой ему пристало жениться. Также и о том, что Эдла хочет стать наперсницей королевы-матери и что они с Сигрид часто гадают вместе на дощечках, как обучал Эдлу ее отец. И часто Эдла толкует сны королевы. И еще Эдла сказала, что она завидует Ингрид, потому что у нее есть жених — удачливый воин и нет всех этих королевских хитростей. И что если бы не забота об ее родном племени, она бы уже давно сбежала на юг моря. Но Олаф ее любит, и она чувствует, что скоро родит ему сына.