Сага листвы - [25]

— Это что, снова твоя магия? Я про разговоры.

Торус дернулся, прижал пальцы к ушам:

— Котик, тише… у элвилин, если ты не знаешь, очень чувствительный слух. Магия, да. Впрочем, такому заклинанию я и тебя легко обучу, дай руку.

Он сплел указательный палец Хельги с мизинцем и безымянным и шепнул на ухо нужные слова. Девушка смущенно повторила, и грохот водопада тут же стих.

— Здорово. Да тут, похоже, никого, — мисс Блэкмунд вышла на круглую площадку на утесе и восторженно вздохнула, созерцая чудо Солейла, величественно блистающее в утреннем свете. — Надеюсь, это надолго. И где ж ты выучил такой наговор?

Они неспешно подошли к скамье напротив массивных перил, обносящих клубившуюся водяным туманом пропасть, и Торус, стянув с себя плащ, бросил на влажный камень.

— Видимо, горожане боятся пропустить мессу. Откуда заклинание? Я за маменькой учился подслушивать, вот и разбирал старые колдовские книги.

Да и вообще полезное умение. А то, как бы мы с тобой говорили? Орали только…

Хельга уселась и запрокинула голову. Сквозь ржавую листву раскидистого клена подмигивали пронзительно-синие кусочки неба. Девушка улыбнулась:

— Люблю осень, тут так красиво…

— А я бы хотел побывать здесь во время цветения. Это дивно. Ты видела?

Элвилин неторопливо завладел девичьей ручкой и стал разглядывать брызги, упавшие на ладонь. Хельга затихла, опасаясь, чтобы Торус вместе со всеми своими заклинаниями не услышал, как сильно бухает в груди ее сердце. Пришлый глянул из-под ресниц, а потом кивнул с загадочным видом:

— Смотри…

И Хельга увидела всплывшую над водопадом зыбкую радугу.

— Говорят, если она покажется четырежды, то можно загадывать желание, и оно обязательно сбудется.

— А ты загадывал? — юная волшебница затаила дыхание. — Сбывалось?

— Нет, — эйп Леденваль покачал головой, — никогда.

Девушка вздохнула. И отчего-то ей сделалось грустно — точно у красивой сказки оказалось банальное и скучное окончание.

— Я не верю в приметы, Торус, — произнесла мисс Блэкмунд тихо. — Ты, наверное, снова скажешь, что я зануда, но мне кажется, что ежели мы сами можем исполнить свое желание, то просто берем и делаем. А если это невозможно, тут уж никакая радуга не поможет.

— Когда так, — хрипло сказал он, оборачиваясь, — подари мне один поцелуй.

Хельга вздрогнула, отстранилась поначалу, а после, шепнув:

— Это ведь ничего не значит, правда? — положила руки Торусу на плечи и осторожно приникла к его губам.

Он отвечал — нежно, долго и пламенно. А после отпустил девушку и, глядя в ее повлажневшие глаза, шепнул:

— Ровным счетом ничего. Мы просто сами исполняем желание.

Хельга прерывисто вздохнула, обняла пришлого, уткнулась ему в плечо и пожаловалась:

— Я ничего не понимаю! Не могу разобраться, что со мной происходит. С той встречи на кладбище не могу думать ни о чем, кроме тебя, не вижу никого, кроме тебя… это твоя волшба, да?

— Может быть, — Торус мягко отстранил девушку и заглянул в лицо. — Котик, а вот этого не нужно. Я ведь волк-одиночка. Лучше останемся друзьями.

И, точно ребенка, погладил мисс Блэкмунд по голове:

— Ну, же, не дуйся. Быть моим другом куда лучше, чем врагом. И, потом, ты же хочешь продвинуться в изучении магии? Она тебе нравится, так?

— Магия мне нравится, — тихо ответила Хельга, думая, что конец у сказок бывает не только банальным, но и горьким, — погоди, я сейчас.

И, порывисто поднявшись, подошла к перилам. Покосилась на висящие то тут, то там маленькие железные замки на цепочках — новую моду столичных влюбленных, скрепляющих узы — и запрокинула голову. Поморгала, глядя в небо, ощущая ладонями холод старинного камня. А потом, прогнав непрошеные слезы, обернулась к Торусу.

— Ты прав, — Хельга сглотнула и спокойно улыбнулась пришлому. — Извини, что-то на меня нашло сегодня, верно, это горный воздух. Обещаю, что больше не сделаю ничего такого, что не положено друзьям. Так что ты там говорил о магии?

— Я мог бы многому обучить тебя, а ты — меня. Мне не слишком хорошо удаются боевые заклятия, зато в других я преуспел. И, Хельга, — он прищурился, поднялся со скамьи и, шагнув вперед, поправил прядь волос, выбившуюся из девичьей прически, — не плачь больше.

— И не думала, еще чего! — фыркнула юная волшебница и деловито огляделась. — Начнем сейчас?

Она покрутила кистью, и куст шиповника с краю площадки подернулся маревом. Явственно потянуло дымком. Сырые ветки зачадили, потрескивая, а потом среди листьев мелькнули язычки пламени, похожие на любопытных шустрых лисят, высовывающих мордочки.

— Дай, я, — элвилин вскинул руку. Пламя тотчас погасло, а куст покрылся чудовищными лиловыми цветами, воняющими не хуже новых духов маман Блэкмунд. Хельга чихнула и хихикнула:

— Ох, Торус. Гляди сюда.

И снова вытянула руку:

— Ты неправильно держишь запястье. И про плечо забываешь, а здесь должна работать вся рука. А пальцы, — она ухватила пришлого за руку, разворачивая ему кисть, — приоткрой, чтобы куст мог видеть твою ладонь.

Вот теперь — пробуй.

Эйп Леденваль вздохнул, а шиповник посинел и стал скручиваться в шар, точно еж, почуявший опасность.

— М-да… а, может, боевая магия и вовсе не моё?

— А ты разозлиться не пробовал?