Сага Форта Росс - [2]

Новый тип русских конквистадоров, к которым принадлежал Ротчев, был совсем другим, иным от типа пионеров, открывавших и закреплявших за Россией американские берега. То был тип отважных, смелых людей, в большинстве случаев людей не образованных, часто неграмотных. К ним принадлежали Баранов, Кусков и другие. Они прокладывали пути и ставили вехи по которым следовали пионеры другого типа, пришедшие на новые места, как администраторы и «культуртрегеры» не столько для того, чтобы захватывать новые места, сколько для того, чтобы закрепить захваченное, принести законную администрацию и показать туземцам русскую цивилизацию и русскую культуру. Ротчев принадлежал к этой, второй категории людей, среди которых было много офицеров военно-морского флота, перешедших на службу Российско-Американской компании, привлеченных на службу на американской окраине империи духом приключенчества и предприимчивости, и, что было немаловажной причиной, хорошими окладами.

Одним из таких людей был и Ротчев. Хотя он и не принадлежал к титулованной аристократии, но по какому-то неписанному закону, его жена Елена Павловна, сразу же после ее приезда стала известной среди русских и также среди испанцев, иногда приезжавших в русскую колонию с юга, как «Принцесса Елена», может быть потому, что она была урожденная княжна Гагарина.

Нужно сказать, что «принцесса» Елена сильно выделялась среди простых, работящих русских людей не только своим происхождением, привычкой властвовать (приехав из страны, где все еще существовало крепостное право), и своей необычной красотой, но также и своей тактичностью, вниманием к нуждам простых людей и своим особенным обаянием, которое невольно привлекало всех к ней.

В хмурый, дождливый день, когда Елена сошла на берег с маленького суденышка, привезшего ее из Ново-Архангельска, бывшего тогда столицей Русской Аляски и всех русских владений в Америке, рабочие форта долго носили с корабля на берег и таскали вверх по грубо-сколоченной лестнице с пристани на высокий берег, чемоданы и ящики с личным имуществом молодой жены коменданта. Что это было за имущество очень скоро узнали местные калифорнийские модницы, красавицы-испанки, синьоры и синьориты из испанских миссий, раскинувшихся вдоль побережья Калифорнии, на юг от Форта Росс.

Елена привезла с собой невероятно большой гардероб новейших парижских туалетов, на зависть испанским модницам. К чему, казалось бы, везти в такую глушь, как Форт Росс, такую массу туалетов, зная, что там не будет людей ее круга, что едва-ли представится возможность надевать и носить туалеты подстать Петербургу или Парижу! Может быть это было неумно, может быть даже жестоко по отношению к другим женщинам, женам простых рабочих и «промышленных», живущих и работающих для компании в колонии Росс!

Однако, так вышло, что люди, живущие в Россе и вокруг него, меньше всего завидовали блестящим туалетам своей «принцессы». Как русские, так и алеуты, и те и другие, простые рабочие люди смотрели на Елену, как на существо другого высшего порядка, так не похожую на все обычное, до сих пор окружавшее их. Смуглые, загорелые алеуты, привезенные в Калифорнию с Алеутских островов, никогда в жизни не видели такой женщины, так не похожей на их черноволосых, смуглых, узкоглазых женщин. Белокурая, голубоглазая Елена казалась им воплощением божества. Так же смотрели на нее и русские промышленные. Многие из них большую часть своей жизни провели в глухих местах Сибири или на Алеутских островах. Женщин было мало в тех местах и это были женщины того особенного пошиба, которых можно всегда встретить в рабочих поселениях; большей частью это были опять алеутки или индианки и, в лучшем случае, креолки. Нет, Елена для них была таким же высшим существом, каким она казалась и алеутам.

Эти люди не завидовали Елене, они считали, что все что она имела, принадлежало ей по праву, все это соответствовало ее рангу «принцессы» и общественному положению супруги коменданта форта. Если кто и завидовал обилию парижских туалетов Елены, так это испанские красавицы, приезжавшие из миссии Св. Франциска на какие-нибудь торжества. Испанкам трудно было соперничать с Еленой в нарядах. Корабли редко посещали калифорнийские берега, под влиянием старого запрета испанского правительства. В результате, только случайная поездка в Испанию могла обогатить их гардероб. Правда, за последнее время, обстановка изменилась в связи с революционным движением в испанских колониях Америки и их отделением от метрополии. Иностранные корабли стали посещать Калифорнию, особенно корабли предприимчивых «бостонцев»… Но… все это было впереди…

Первые впечатления от форта, когда Елена вошла в ворота и увидела, сквозь сетку мелкого, моросящего дождя, низкие приземистые домики административной части колонии, были далеко не обнадеживающими. Ее сердце упало… Правда, она ожидала самого худшего здесь, вдали от родины, она видела непритязательные домики «столицы» русской Америки, Ново-Архангельска, но там уже виден был растущий, с каждым днем становящийся лучшим, город. Здесь же, это даже не была деревня… Только несколько домиков, окруженных с четырех сторон громадной бревенчатой, напоминающей тюремную, стеной из вековых деревьев, да двумя угрюмыми, нахохлившимися под своими мокрыми крышами, сторожевыми башнями.