Садовод - [28]

Невелика премудрость: мужчины вообще мало внимания обращают на женские лица, а уж всматриваться в лицо рыжеволосой бордельной шлюхи точно никто не будет. Ну и, само собой, в ходе предварительно-ласкательных бесед Пешкова представлялась не Наташей, а Маргаритой.

Просвещать исполнительного директора Волков все же не стал. Не для чего. Сам должен был сообразить, что если девушка продается за деньги, то не ему одному.

— Ты хорошо помнишь ваш последний вечер?

— Помню. Мы тогда на самом деле не Женский день праздновали, а заключение сделки с одним оптовиком из Челябинска. Бабам своим не сказали об этом, понятное дело. Поздравили, выпили за них, все честь по чести. Сидели, блин, вчетвером, все нормально было… Потом Натаха в туалет пошла, а потом — визги, вопли…

— Ее визги?

— Не. Тех двух телок, которые ее в туалете нашли.

Сергей уже решил для себя, что отвлеченные понятия Матвейчук понимает плохо. И все же спросил:

— Слушай, Санек, а ты в тот вечер был счастлив? — И тут же поправился, взглянув на недоуменное выражение лица собеседника: — Я имею в виду, вы с Наташей Пешковой были похожи на счастливую любящую пару?

— Да откуда мне знать… Я ж на нас со стороны не смотрел.

— Ну, а все же?

— Наверное, да. Ну а как иначе, капитан? Праздник ведь был, Восьмое марта. Когда люди празднуют, они всегда выглядят довольными и счастливыми. А Натаха свою роль хорошо играла. Никто из моих корешей так до сих пор и не догадался, что между нами никаких чувств не было…

— А у тебя сейчас есть женщина?

— А какая тебе разница? — ощетинился Матвейчук. — Вот уж это точно не имеет отношения к делу.

«Действительно не имеет, — думал Сергей, выруливая на дорогу. — Какая разница, нашел этот упырь себе новую эскорт-девочку или еще в активном поиске?.. Главное, что в компании своей шлюшки он выглядел так, как и должен выглядеть мужик, которому повезло в любви. И Пешкова выглядела так же наверняка. Она за то и получала пятьсот долларов в месяц, чтобы производить впечатление счастливой девочки…»

***

Нажав кнопку пятого этажа, Вера Ивановна вдруг подумала, что, если лифт по какой-нибудь причине отключат, она вообще не сможет выйти из квартиры. Если на спуск по лестнице сил еще хватит, то на подъем — точно нет. Проклятая немощность… На поход в ближайший продуктовый магазин пришлось потратить сорок минут. А магазин-то не дешевый. С точки зрения экономии она бы предпочла отовариваться в универмаге на соседней улице, куда обычно Белла ходила, да разве ж она сможет?..

Пенсионерка вставила ключ в замочную скважину, и тотчас же с шестого этажа донесся звук открываемой двери.

— Тетя Вера, я вас из окна увидел, как вы возвращаетесь. Мне бы поговорить нужно с вами. Можно?

Сосед сверху, Виталик. Под пятьдесят лет, внука имеет, а все как мальчик: «тетя Вера». Детская привычка. Виталика она знала с самого рождения, равно как и его покойных родителей. Много лет назад он был близким другом Виктора, хотя совсем на него не походил. Вел себя скромно, старшим не грубил, к учебе относился прилежно. Вера Ивановна долго не могла понять, на чем держится дружба таких разных подростков, а потом все поняла: на зависти и на восхищении. Робкому и несмелому Виталику до боли хотелось быть таким же наглым и развязным парнем, каким был Виктор Квашнин. Он, дурачок, даже пытался подражать привычкам Витьки, довольно комично. А Виктору, понятное дело, такое отношение к себе грело душу. Приятно сознавать, что твой ровесник хочет быть похожим на тебя.

Вера Ивановна знала, что, когда ее сына посадили, Виталик с ним переписывался. От Витьки тогда все друзья отвернулись, да и не только друзья: они сами, родители, предпочли не иметь с вором и насильником никаких контактов. А вот сосед остался верен своему другу детства. Квашнина не могла в толк взять: теперь-то чему завидовать и чем восхищаться? Впрочем, у самого Виталика жизнь складывалась тоже не очень складно, в начале девяностых закрыли за ненадобностью военный завод, на котором он трудился, парень остался без работы и запил. Другие, кто посильнее да понапористее, в те годы шли в бизнес и наживали миллионы, а у него кишка тонка оказалась. Пару-тройку лет пропивал зарплату жены и собственную бытовую технику, потом вроде взялся за ум, устроился в автомастерскую. Две дочери у него родились, одна за другой, а теперь уже и внук растет.

С самой Верой Ивановной он всегда здоровался, поздравлял с праздниками, несколько раз помогал заносить и выносить крупногабаритные вещи. Не пригласить его на похороны Беллы, которую он знал с младенческих лет, старушка никак не могла.

— Заходи, Виталик, — предложила она.

— Я, собственно, что вам хотел сказать, — неуверенно замямлил мужик, когда она усадила его на диван. — Беллочка умерла, мы очень вам сочувствуем, и я, и моя супруга…

— Спасибо, Виталик.

— Я вот на вас смотрю: вы так тяжело двигаетесь, просто сердце сжимается. Трудно вам одной жить, наверное?

Старушка вздохнула. Не стала отрицать очевидное.

— Вот мы и подумали… А давайте мы вам помогать будем, а?

— Как помогать?

— За продуктами и за лекарствами ходить, в квартире прибираться, ковры хлопать, сантехнику и электрику налаживать, если проблемы возникнут… Хотите, могу вас в поликлинику возить, у меня «Жигуленок» есть, вы знаете. Вам только и останется, что покушать себе приготовить да посуду помыть. Можем вам даже деньгами помочь. Наша младшая дочка недавно замуж вышла, с нами теперь не живет, так что у нас с финансами попроще стало.