Садовник - [48]

Он перестал кашлять, но так и держал полотенце у рта. Они с мамой переглянулись.

— Что?

Мама взяла меня за руку:

— Мейсон, проект просто так не закроешь.

— Почему?

— Ты видел, что произошло с Лейлой, когда она ушла от остальных всего лишь на сутки?

— Да. Но и держать их здесь тоже нельзя. Люди знают правду. Я знаю. И Джек. Мы можем рассказать об этом, и всему придет конец.

Мама посмотрела на Соломона.

— Что? — Я чуть было не перешел на крик. — Почему вы молчите?

Она откашлялась:

— Мейсон, я знаю, ты беспокоишься о Лейле. Поэтому подумай о том, что я сейчас скажу. Если ты позвонишь в ФБР, министерство здравоохранения или еще куда-нибудь, что они сделают в первую очередь?

— Ты о чем?

Мама махнула рукой в сторону двери:

— О детях. Что они сделают с детьми? Подумай.

Такие истории я слышал в новостях. О поселках, полных религиозных фанатиков, которые выдавали маленьких девочек замуж за взрослых мужчин. Полиция вмешивалась и принимала меры.

— Позаботятся о них, так ведь? Найдут им приемные семьи, наверное.

Соломон сбивчиво заговорил:

— Этим детям нельзя в приемные семьи. А полиция не поймет. Их вырвут отсюда, но как заботиться о них — никто и понятия не имеет. Расселят по разным домам, станут насильно кормить, ведь они откажутся от еды и питья. Правда, Мейсон! Они все умрут раньше, чем кто-нибудь сообразит, что происходит.

Нет, до этого не дойдет.

— Ученые из «Тро-Дин» расскажут, что делать!

— Из тюрьмы? — спросила мама. — Милый, всех, включая меня, мигом упрячут в каталажку.

У меня глаза полезли на лоб.

— А тебя за что?

— Подумай! — Она наклонила голову и усмехнулась. — Я знала обо всем и годами работала с этими детьми в «Тихой гавани». Пятнадцать лет из «Тро-Дин» на мой счет поступали деньги. В лучшем случае пойду как сообщник. Если я даже ненадолго попаду в тюрьму, тебя отдадут в приемную семью — глазом моргнуть не успеешь.

От мысли, что я могу потерять маму, дом, что вся моя жизнь может полностью измениться, мне стало тошно. Я упал в кресло:

— И что же нам делать?

— Прежде всего, необходимо нарушить Евины планы, — уверенно сказал Соломон. — Надо рассказать ученым — родителям этих детей — о том, что она вознамерилась сделать. Они должны понять: если она захватит власть, проект в опасности.

Неожиданно сигнализация умолкла.

Я встал.

— Ты куда? — спросила мама.

— В теплицу. Лейле нужна защита.

Соломон покачал головой:

— Сейчас туда нельзя. Нужно тщательно все продумать. С Евой я должен разобраться сам.

Схватив пожарный топор, я ринулся из кабинета, не обращая внимания на мамины крики и просьбы вернуться. Разве мог я спокойно сидеть, зная, что Лейле угрожает опасность? К счастью, кучки оранжевого порошка никуда не делись, к тому же на этот раз маршрут уже не казался таким запутанным, как раньше. Почти у самых дверей теплицы три резких, пронзительных сигнала заставили меня замедлить бег и остановиться у последнего поворота.

Я толкнул дверь и вошел.

Рядом с Лейлой стояла Ева в компании двух типов в зеленом. Обернувшись ко мне, она произнесла:

— Наконец-то!

Решила, что я все это время метался в поисках теплицы. Я кивнул, покрепче сжал топор и направился к ним.

Завидев топор, оба зеленых угрожающе замахали электрошокерами.

— Может, обойдемся без оружия? Быстро прощайся и уходи.

Как бы не так! Я не собирался оставлять Лейлу. Евин голос звучал более чем грозно — вряд ли этого требовала ситуация, какой бы непонятной она ни была.

— Вы о чем?

— Не хочешь — дело твое… — Ева посмотрела на Лейлу: — «А я, — сказала мама, — стану садовником и тебя отыщу».

Глаза девочки помутнели, голова упала на грудь.

Я бросил на Еву яростный взгляд. Неужто она принимает меня за идиота?

— «Тогда, — сказал зайчонок, — я стану крокусом в тайном саду».

Лейла подняла голову и огляделась.

Ева закатила глаза:

— Великолепно!

Она быстро произнесла что-то, кажется, по-французски. Взгляд Лейлы вновь затуманился, голова склонилась вперед.

— Она знает эту сказку на семи языках. Ну что, слабо?

Да, теперь я и впрямь чувствовал себя идиотом. Вытянув вперед топор, я прошел мимо них, сел рядом с Лейлой и приподнял ее голову.

— Уходи. В любом случае ей здесь лучше. — Ева выпрямилась, на ее лице мелькнула усмешка. — У проекта вот-вот сменится руководитель.

Я прищурился:

— Соломон не допустит.

— Он всегда нам мешал.

Она не знала, что Соломон выжил. И чем дольше будет оставаться в неведении, тем больше у нас шансов ее остановить.

— Чем он вам мешал?

— Бесспорно, у «Тро-Дин» есть и могущество, и деньги. — Ева принялась мерить шагами проход. — Но кто влиятельнее и богаче нас?

Пожав плечами, я подвинулся ближе к Лейле, положил ее голову себе на грудь. В этот миг мне было совершенно неинтересно, о чем Ева надумала поведать.

— Военные организации. С их возможностями и финансовой поддержкой проект так стремительно наберет темп, как ни Соломону, ни кому-либо другому и не снилось.

Но ведь если вмешаются военные, пути назад не будет. А значит, мне не все равно.

— С какой радости военным тратить деньги на борьбу с голодом?

Ева так расхохоталась, что слезы брызнули из глаз:

— Бесподобно! — Она схватилась за живот, не в силах остановить смех. — С ума сойти! Да чихать они хотели на борьбу с голодом! Ты разве не видишь практический смысл этого эксперимента? Любой военачальник отдаст все на свете, чтобы только его солдатам не требовалось еды и питья!