Садовник - [15]

Я замер:

— Испугалась? — Ничего удивительного, люди и раньше пугались моего лица.

Она замотала головой:

— Наверное, я просто медленно привыкаю. Ко всему новому.

Раздумывая, что бы такое сказать, я теребил нитку, вылезшую из нижнего края рубашки. Затем меня осенило: а почему бы не спросить у нее все, что меня интересует?

— Можешь рассказать, откуда ты?

Девчонка наклонила голову влево, а глаза скосила вправо. Если человеку дать задачу на умножение, он будет смотреть влево, а если спросить у него то, о чем он знает, но не помнит, он обязательно посмотрит вправо. Так я понял — она вспоминает. Или, по крайней мере, пытается вспомнить.

— Я была в седьмом ряду сзади, третья с конца.

— В «Гавани»? — Я ничего не понял. — Вы просто сидели на диване. Все вместе.

— Нет. — Она снова опустила глаза, очевидно что-то припоминая, а когда подняла голову, ее голос звучал решительнее, словно она была уверена в своих словах. — До «Гавани». Я была в седьмом ряду сзади, третья с конца.

Я ничего не понимал, но боялся заговорить — вдруг вообще замолчит?

— Место не имело значения. Состояние у нас было одинаковое. Спокойные и безмятежные, все как один. — Девчонка улыбнулась и положила руку на грудь. — Мир и покой — вот и все, что мы знали. Я… мы… были всем довольны. Не знали ни страха, ни печали… — Я ждал продолжения. — Мы дышали все как один. И двигались все как один. И думали все как один. — Она закрыла глаза и продолжила, словно услышав напев, к которому следовало присоединиться: — Слабости не будет. — Внезапно ее глаза широко распахнулись. — Время пришло. Я чувствую.

— Что чувствуешь? — не удержался я.

— Того, кто рядом с дверью. Сначала вздрагивает он, затем слабый трепет охватывает ряд за рядом. Доходит до меня. Я тоже вздрагиваю. И знаю…

— Что знаешь? — прошептал я.

Она сглотнула:

— Что идет Садовник.

Ее глаза расширились, одной рукой она схватила меня за рубашку и притянула к себе.

Я старался не думать о том, что ее лицо так близко, — я даже чувствовал теплое дыхание.

— Ты вспомнила.

Она на секунду прикусила губу.

— Не все. Лишь какую-то картинку…

На ее идеальные губы я смотрел бы вечно, но заставил себя оторваться и снова взглянуть в глаза:

— Наверное, тебе нужно время, чтобы вспомнить остальное?

Как же мне не терпелось узнать обо всем немедленно! Я хотел, чтобы она рассказала о себе прямо сейчас!

— Наверное. — Она кивнула, отпустила мою рубашку и взяла меня за руку.

Ее ладонь была мягкой и теплой. Ногти не очень длинные, аккуратно подстрижены. Внимательно их разглядывая, чуть ниже белых кончиков я заметил линии другого оттенка белого, как годовые кольца у деревьев. Такие я видел на ногтях у мамы, когда однажды она подхватила какое-то вирусное заболевание. Девочка перенесла травму; возможно, шрамы на ногах тоже с этим связаны.

Я пристально посмотрел на нее:

— Тебе обязательно нужно поспать.

Она поморгала, потом улеглась, так и не отняв руку:

— Останешься со мной?

— Хочешь, чтобы я остался?

— Да.

Ее веки опустились.

Я потянулся к выключателю, но она тут же распахнула глаза и сжала мою руку:

— Пусть горит. Не люблю темноту.

— Ладно.

Не выпуская ее руку, я скользнул на пол, положил голову на кровать и стал рассматривать ее профиль. До этого я ни разу в жизни не держал за руку девочку.

В глубине души я безумно радовался, что со мной эта странная красивая девочка чувствует себя защищенной. Однако кем я был на самом деле: ее защитником или похитителем? Правдива ли ее история о том, где она жила до «Гавани»? Меня так и подмывало позвонить маме, выведать у нее все.

С другой стороны, я не желал ничего знать. Забыв обо всем на свете, я наслаждался моментом. Как только реальность напоминала о себе — когда я вспоминал, что не знаю, кто за ней гонится и даже насколько сильно я влип, — иллюзия разбивалась вдребезги. Возможно, девочка каким-то образом и связана с «Тро-Дин», а может, мы с Джеком просто себе навыдумывали. Утром отвезем ее назад, и на этом все.

Она потянула меня за руку:

— Забирайся сюда.

Возражать я не стал.

Лег в кровать, оставив все же одну ногу на полу. Она подвинулась, постучала ладонью по матрацу и откатилась подальше. Наконец, я устроился у нее за спиной, одной рукой обнял ее, а другую подложил под голову. Между нами лежало скомканное одеяло. Подавшись чуть вперед, я вдыхал аромат ее волос.

— Ты помнишь, как тебя зовут?

Я почувствовал, как она замотала головой.

— Какая разница?

— Никакой, — соврал я.

Вскоре дыхание девочки замедлилось и стало ровным. Я закрыл глаза, но, находясь так близко от нее, заснуть не мог, чтобы не упустить ни мгновения. Мне ужасно хотелось знать ее имя.

Наутро меня разбудил Джек. Ночью у меня текли слюни.

Джек округлил глаза и поднял вверх большой палец.

Я показал ему неприличный жест, уселся в кровати и вытер рукавом рот.

На кухне уже был сварен кофе. Я налил себе чашку и подсел за стол к Джеку.

Он улыбался во весь рот.

— Ну, ты даешь, чувак!

— Заткнись. Она хотела, чтобы я лег с ней. — Я зажмурился, когда услышал, как прозвучали эти слова.

Джек присвистнул.

— Да нет же, мы просто спали. Честно. — Я скосил глаза на таймер на плите, но цифры были нечеткими. — Который час?