Садок для рептилий Часть I - [32]

— Я совершенно не согласен, — заявил Сэттерли. — Доктор Ловенквист был великим человеком. Он знал, что его открытие все перевернет — и не только здесь, а где угодно. После первого опытного полета он собирался пролететь над всеми столицами мира. Этот газ способен изменить мир. Разве вы не понимаете?

— Конечно, понимаю. Но мир не следует менять.

— Почему? — Сэттерли решительно расправил плечи. — Послушайте, я все обдумал. Формула газа у меня есть. Я могу продолжить дело Ловенквиста. Мне удалось скопить немного денег. Я найму несколько самолетов с пилотами. Неужели вы сами не видите, что миру необходима правда?

— Нет. Я насмотрелся на то, что произошло здесь, в «опытных масштабах», так сказать.

— Ну и? Преступники сознались в своих преступлениях, люди перестали лгать друг другу. Разве это так плохо?

— Что касается преступников — нет. Но для обычных людей это может оказаться катастрофой. Представьте себе: врач говорит больному, что тот умирает от рака, жена сообщает мужу, что он не отец ее ребенка, — примеров сколько угодно. У всех есть тайны или почти у всех. И лучше не знать полной правды — как о других, так и о себе.

— Но вы посмотрите, что сейчас происходит в мире.

— А я смотрю. Моя работа в том и состоит — сидеть за этим столом и смотреть, как мир вертится. Иногда от этого верчения голова кругом вдет — но, по крайней мере, мир не рушится. Потому что держатся люди. А чтобы люди не упали, им нужна красивая ложь. Ложь об абстрактной справедливости не умирающей романтической любви. Им необходима вера в то, что добро всегда побеждает. Даже наше представление о демократии может быть ложным. Но мы бережем эту ложь, как и все остальные виды лжи, и стараемся жить так, как будто все это правда.

— Может быть, вы и правы, — согласился Сэттерли. — Все же стоит подумать о перспективах, которые перед нами открываются. Ведь я мог бы устранить самую возможность войн…

— Допустим. Военные и политические лидеры увидят свои побуждения в истинном свете — и переменятся. На время. — Но мы будем продолжать применение газа! — воскликнул Сэттерли, — Есть и другие честные люди. Мы соберем средства, поставим это предприятие на широкую ногу. И кто знает — может быть, после многократного вдыхания газа люди вообще потеряют способность лгать. Вы понимаете? Мы навсегда избавимся от самого страшного последствия лжи — войн!

— Я понимаю, — кивнул Тиббетс. — Прекратятся войны между государствами. И начнутся сотни миллионов индивидуальных войн. Войны в умах и сердцах людей. Прокатится волна сумасшествий, убийств, самоубийств. И в этой волне, вызванной обрушенным на людское море избытком правды, утонут дом, семья — да что там, погибнет вся социальная структура общества.

— Я не закрываю глаза на известный риск. Но подумайте о том, что мы можем выиграть.

Тиббетс отеческим жестом положил ему руки на плечи.

— Я хочу, чтобы вы обо всем этом забыли, — сердечно сказал он. — Не стройте планов относительно производства «газа правды» и обработки им правительственных учреждений. Не нужно, иначе мы все погибнем.

Сэттерли молча смотрел в окно. Издалека доносился гул реактивного самолета.

— Вы — честный человек, — снова заговорил Тиббетс. — Один из немногих. Я это давно понял и, пожалуй, восхищаюсь вами. Но будьте же реалистом, посмотрите на вещи с моей точки зрения. Мне от вас многого не нужно — скажите только, что не затеете ничего неразумного. Оставьте мир таким, как он есть. — Он помолчал. — Дайте мне честное слово.

Сэттерли колебался. Он действительно был честным человеком, поэтому долго не мог заставить себя ответить. Потом все-таки ответил:

— Даю честное слово, что не стану ничего делать…

И это была ложь…

Ивэн Хантер МЕРЦАНИЕ(Пер. с англ. Ф.Соломатина)

Продавец с аккуратно подстриженными рыжими усиками, одетый в костюм из серого твида, был в высшей степени любезен. Эдди слушал его внимательно, изредка поглядывая на Мэри: разделяет ли она его интерес?

— Вы должны понять, — продолжал продавец, — вы не первая бездетная пара, которая пользуется услугами нашей фирмы. Собственно говоря, я могу назвать вам людей, которые сделали то же самое, что намереваетесь сделать и вы.

— Простите, но мы еще не сказали вам, что мы намерены сделать, — заметил продавцу Эдди.

— Конечно, мистер Стивенс, я понимаю вас. Но мне кажется, что и вам не следует забывать мою откровенность с вами. Вы пожалеете, если не сделаете этого.

Нахмурив брови, Мэри кивнула в знак согласия.

— Вы сказали, что мы можем выбрать цвет волос и глаз? Это правильно?

— Безусловно, — подтвердил продавец. — Принимая во внимание ваш собственный цвет, мне кажется, вам надо выбрать блондина с карими глазами. Впрочем, это всецело зависит от вашего желания.

— И цвет лица мы можем выбрать? — спросил Эдди.

— Разумеется, мистер Стивенс. Цвет лица мы можем также подобрать под ваш или предложим вам самим выбрать любой, какой вы захотите.

— Это уже звучит хорошо! — сказала Мэри.

— Не знаю, право… — с сомнением ответил ей Эдди.

— И он действительно будет расти? Точно так же, как и настоящий? — спросила Мэри продавца.

— Конечно, миссис Стивенс. В этом-то и заключается исключительная особенность нашей фирмы. Она также является и одной из причин популярности нашей модели. Мы поставляем вам модель в состоянии, сравнимом с первой неделей жизни. Модель растет автоматически. На протяжении многих лет металл увеличивается в объеме на много дюймов. Легкий и эластичный пластик очень быстро приспосабливается к металлу. С годами выражение лица модели будет также изменяться.