Саддам Хусейн - [11]

Если в каирский период жизни Саддама и был какой-то просвет, так это возможность наблюдать президента Насера в действии. По словам самого Саддама, он тогда восхищался египетским президентом, «который выражал перед всем миром мнение арабской нации», и мечтал перенять его тактику. Умелая расправа Насера с политическим плюрализмом в ОАР и замена его однопартийной системой (так называемым Национальным Союзом), вероятно, повлияли на взгляды Саддама относительно природы будущего режима в Ираке. От взгляда Саддама не ускользнуло и то, как Насер пытался создать видимость демократии при формировании Национального Собрания. В 1980 году Хусейн прибегнет к той же тактике, снова учредив иракский парламент после более чем двух десятилетий его отсутствия. Саддам также уловил в страстной риторике Насера явный подтекст прагматизма. Когда Абдель Керим Касем решил покуситься на независимость Кувейта в 1961 году, египетский президент сотрудничал, пусть и косвенно, с «империалистической» Великобританией, защитив консервативную монархию в Заливе от «революционного» Ирака. Касем был его заклятым врагом, и немыслимо было позволить ему хоть как-то усилить свою позицию.

Несмотря на эти важные наблюдения, Саддам не был слепым последователем Насера, что и обнаружила язвительная перепалка между ними после прихода к власти баасистов в 1968 году. Он правильно решил, что фундаментальное различие их личностей сделает комичным любое безоглядное подражание. По природе замкнутый, интроверт, Саддам не обладал харизматическим обаянием Насера. В отличие от египетского президента, который часто увлекался красноречием и воспламенял слушателей огненными речами, Саддам обращался к своей аудитории как радиодиктор, спокойно, почти безразлично перечисляя излагаемое пункт за пунктом. Невыразительный голос и несколько сдержанная манера говорить как бы отдаляли его от собственной риторики и часто превращали самую пылкую речь в нудный монолог. Принимая во внимание эти различия, Саддам решил, что он может позаимствовать у Насера суть, но стиль должен соответствовать его индивидуальности. Если ему суждено стать видным арабским лидером, к этому надо идти своим путем.

Египетский период жизни Хусейна закончился в феврале 1963 года, когда партии Баас в Ираке вместе с сочувствующими военными удалось взять верх над Касемом и захватить власть. Как и предыдущий переворот пятью годами раньше, приход баасистов к власти был исключительно кровавым. Касем и некоторые из его близких соратников были мгновенно казнены, а их сторонники, особенно коммунисты, сопротивлялись армии и ополчению Баас, Национальной гвардии на улицах Багдада в течение нескольких дней. К тому времени когда они сложили оружие, погибло от 1 500 до 5 000 человек. На этом, однако, кровопролитие не закончилось. Утвердившись у власти, баасисты начали сводить счеты со своими политическими противниками.

Тысячи членов левых партий и коммунистов были арестованы, их жестоко пытали. Сотни человек были казнены.

Тем не менее, Саддам не имел отношения к этим событиям. Прибыв в Багдад, он ощутил себя посторонним. До своего бегства из Ирака он слишком недолго пробыл в партии, чтобы создать силовую базу, а затем три года в Египте находился в политической изоляции. Главный козырь Хусейна, его участие в покушении на Касема, оказался недостаточным, чтобы открыть ему доступ в высшие эшелоны партии. В итоге раздосадованному молодому человеку пришлось околачиваться на задворках вновь образованной баасистской администрации и довольствоваться ничтожным постом члена центрального бюро партии от крестьян. Без промедления он начал укреплять свое положение в партии, вступив во фракцию, руководимую его земляком из Тикрита и кровным родственником бригадиром Ахмадом Хасаном аль-Бакром, который теперь стал премьер-министром Ирака, и полковником Салихом Махди Аммашем, министром обороны.

Едва только Баас пришла к власти, как в ней разгорелась жестокая идеологическая борьба между двумя главными соперничающими лагерями. Первый, левая воинствующая группа, возглавляемая Генеральным секретарем партии Али Салихом аль-Саади, проповедовала фундаментальное, быстрое преобразование иракской социально-политической системы в социалистическое государство. Ей противостояла миролюбивая правая фракция, отстаивавшая постепенную эволюцию к социализму и поддерживавшая связь с небаасистскими военными. Среди ее членов был тогдашний командующий воздушными силами — генерал Хардан аль-Тикрити. Фракция Бакра занимала промежуточное положение между этими двумя группировками с некоторой склонностью к правому лагерю. Этой центристской фракции не хватало идеологической убежденности и политического рвения двух других лагерей. Она не разделяла их готовности совершить политическое самоубийство ради теоретической догмы. Практики и прагматики до мозга костей, Бакр и его соратники очень старались примирить соперничающие фланги. Они понимали, что единственная надежда партии заключается в ее сплоченности. Или они будут держаться вместе, или их вместе повесят.

Но крайние вели безнадежную арьергардную борьбу. Не обращая внимания на призывы к умеренности, экстремистские фракции продолжали свое бескомпромиссное противостояние. На специальной сессии Регионального управления партии 11 ноября 1963 года левая группировка была исключена из партии. Генеральный секретарь Саади и четверо его ближайших помощников были арестованы во время заседания, отправлены в аэропорт и депортированы в Испанию. Этот переворот вызвал в Багдаде волну насилия, поставив столицу на грань гражданской войны. Национальная гвардия, политическое орудие Саади, бушевала на улицах, грабя и убивая. В отчаянной попытке добиться компромисса в Ирак поспешила высокопоставленная сирийская делегация во главе с Мишелем Афляком, но вскоре она поняла, что примирение уже невозможно и что единственным выходом из кризиса было очистить партию от двух экстремистских течений. В тот же день прибывшие члены Национального управления исключили правую группировку из Регионального управления, а ее лидеры были на самолете отправлены в Бейрут.