Сад утрат и надежд - [6]
– Ой, заткнись, ма. Оставь меня в покое, черт побери. – Би внезапно вскочила и оттолкнула стул, толкнув Джульет деревянной спинкой. Потом вышла из кухни, искоса взглянув на мать, словно хотела убедиться, что не слишком обидела ее. Этот ее взгляд ранил Джульет сильнее всего.
Айла заглянула в свою тарелку и начала есть мюсли.
– Кое-кто сегодня не в духе, – еле слышно пробормотала она, но продолжала печально поглядывать на дверь, забавно опустив уголки губ. Сидевший рядом с ней Санди ударил кружкой по столу.
– Хотю сок.
– Не надо так наезжать на нее, – сказал Мэтт, все еще глядя в свой телефон.
– Но она – там все-таки…
– Подростковые проблемы. Они у нее всегда. – Мэтт пил мелкими глоточками капучино.
– О, – удивилась Джульет, растерявшись еще больше. – Правда?
– Кто-то по имени Фин. Я видел, как она писала.
– Когда?
Он встал.
– Мне пора идти. Кстати, сегодня я поздно вернусь и…
Джульет взяла его за локоть:
– Слушай. Не начинай все снова. Это твое «формирование команды», о’кей? Я хочу…
– Нет. Тссс, секунду. Вот. Слушай.
– Сегодня в центре Лондона будет продаваться эскиз, – сообщил Джон Хамфрис с самой лучшей, добродушной, ироничной интонацией. – Эскиз размером не больше ноутбука будет выставлен в полдень на аукционе. Ожидается, что он будет стоить четверть миллиона фунтов. Да, вы не ослышались, эскиз.
– Вот заладил – эскиз да эскиз, – пробормотал Мэтт, и Джульет нервно приложила палец к губам. Она неподвижно стояла, держась рукой за горло, и удивлялась, почему при любых разговорах об этом у нее возникало ощущение, будто она стремительно несется с крутой горы. Как-то глупо.
– Это, впрочем, не рядовой эскиз; он был сделан для картины, которая когда-то была, пожалуй, самой знаменитой в мире. Сейчас ко мне подошел Генри Кудлип из аукционного дома «Дауниc», кто проведет аукцион.
– Который проведет аукцион, – машинально пробормотала Джульет.
– Это твой босс? Шикарный парень? – спросил Мэтт, мгновенно заинтересовавшись. Он повернул Санди на его стульчике и поцеловал. – Эй, малыш. – Он взъерошил его пышные, золотые волосы. В это время из приемника гремел сквозь потрескивание статических помех зычный голос Генри Кудлипа, словно у радиоволн не хватало сил его сдерживать.
– Сок! – Санди заплакал. – Сок, мама, сок, сок!
– Никто не знает, почему художник сжег «Сад утрат и надежд». Он был не в себе, вот и все. Он был болен. Странный парень.
– Но почему картина была так популярна?
– Джон, я не могу вам сказать.
– Эксперты, – фыркнул Мэтт. – Упаси нас бог от таких экспертов.
Джульет улыбнулась. Она стояла, скрестив руки на груди, возле радио.
– …несомненно оказалась созвучной настроениям британской публики, когда была написана… Ее называли самой трогательной в мире картиной, и это было ее уникальным торговым предложением. Взрослые мужчины стояли перед ней и рыдали. Дети художника, запечатленные в момент невинного созерцания в его саду, словно волшебные эльфы… как вы, вероятно, знаете, они оба…
– Мам, а что случится, если вставить шарик в попку? – заорала Айла, стоя рядом с ней.
– Это замечательно, милая, – шшш, минутку…
– …умерли через несколько лет, – говорил Генри Кудлип. – Это действительно медитация на тему детства…
– Кто умер? – тут же спросила Айла. – Заткнись, Санди!
– Никто. Это было давным-давно, и ты их не знаешь. Не беспокойся, – машинально пробормотала Джульетт и наклонилась к Санди, который лежал на полу, кричал «СОК» и колотил по полу пластиковой чашкой IKEA.
– Почему они умерли?
– Какой ужас. И я полагаю, что все захотят узнать…
– Потому что их тела стали старыми, а вообще, они жили долго и счастливо. Ешь быстрее, милая…
– …остались ли от оригинала другие эскизы или изображения?
– Увы, нет! – Генри Кудлип сообщил об этом почти с удовольствием. – У нас больше ничего нет, вот почему так важен этот эскиз.
– Сейчас к нам присоединился Сэм Хэмилтон, с прошлой недели новый директор оксфордского Музея Фентиман, где находится наиболее значительная коллекция викторианского и эдвардианского искусства. Сэм Хэмилтон, благодарю вас…
– О, не может быть, – прошипела Джульет. – Господи. Господи! Проклятье! Сэм Хэмилтон? Классический самодовольный павлин! Черт побери! – Ее пальцы дотронулись до горячего чайника: она выругалась, сунула их в рот и поморщилась, но не отошла от радио.
– Значит, Фентиман намерен делать сегодня ставки?
– Привет, Джон, спасибо, что пригласил меня. Нет – боюсь, что этот эскиз немного выходит за рамки наших финансовых возможностей. Это…
– Почему ты не любишь этого человека?
– Я училась с ним в университете, – ответила Джульет, забыв про самоцензуру. – Он из Канады. Господи, тот еще тип. Карьерист и всезнайка. Носил всегда только две футболки – одна с Джастин Фришманн, другая с рок-группой Pulp и носки с сандалиями «Биркеншток». И он бросил мою подругу.
– Ма, я ничего не поняла из твоих слов.
– Ничего, не важно. Просто он всегда был высокомерным и одевался как… впрочем, ладно! Нехорошо быть злопамятной, правда? Я уверена, что теперь он абсолютно приятный…
– Как это – «бросил»? Как сделал Адам с Дарси в «Холлиокс»[1]?
– Почему ты смотришь «Холлиокс»?
– Я никогда не слышал, чтобы ты упоминала его, – сказал Мэтт.
День, когда Марта Винтер решила разрушить свою семью, начался обыкновенно, как всякий другой день… Марта, жена и мать троих детей, садится одним летним утром, чтобы написать приглашения для гостей на свое восьмидесятилетие. Она знает, что в этот день все изменится. Марта расскажет правду, потому что больше не может молчать. Все то, что они создавали и строили вместе с мужем больше пятидесяти лет, разлетится на мелкие щепки. Приглашения отправляются в разные уголки мира, и вот уже на празднество спешит доктор Билл, интеллектуалка Флоренс и добропорядочная Дейзи.
Тони и Алтея Уайлд — красавцы, купающиеся в лучах славы, актеры, известные всем, мои родители. Ими восхищались, им завидовали, их любили. Их называли Дикими Цветами, такими яркими и независимыми они были. Каждое лето мы проводили в доме у моря — в доме, который приютил моего осиротевшего отца во времена, когда мир разрывали ужасы Второй мировой войны. Отец был моим героем, моим лучшим другом, он подарил нам с братом золотое детство, но призраки прошлого никогда не отпустят его. И рано или поздно они настигнут нас всех.
Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.
Судьбы персонажей романа «Призрак Шекспира» отражают не такую уж давнюю, почти вчерашнюю нашу историю. Главные герои — люди так называемых свободных профессий. Это режиссеры, актеры, государственные служащие высшего ранга, военные. В этом театральном, немного маскарадном мире, провинциальном и столичном, бурлят неподдельные страсти, без которых жизнь не так интересна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга продолжает и развивает темы, затронутые в корпусе текстов книги Е. Кирьянова «В поисках пристанища без опоры» (Москва, «Энигма», 2016). В центре внимания автора — задача выявления действия Логоса на осознание личностью становящегося образа Бытия-для-себя. Выясняется роль парадокса и антиномии в диалектическом формировании онтологического качества сущего в подверженности его темпоральному воздействию возрастающего Логоса.
Свободолюбивая Сита и благоразумная Мэри были вместе с детства. Их связывала искренняя дружба, но позже разделила судьба. Сита стала женой принца из влиятельной индийской династии. Она живет во дворце, где все сияет роскошью. А дом Мэри – приют для беременных. Муж бросил ее, узнав, что она носит под сердцем чужого ребенка. Сите доступны все сокровища мира, кроме одного – счастья стать матерью. А династии нужен наследник. И ребенок Мэри – ее спасение. Но за каждый грех приходит расплата…
И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; Но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя? Иов. 1: 9—11.
Все подростки похожи: любят, страдают, учатся, ищут себя и пытаются понять кто они. Эта книга о четырёх подругах. Об их юности. О том, как они теряли и находили, как влюблялись и влюбляли. Первая любовь, бессонные ночи — все, с чем ассоциируется подростковая жизнь. Но почему же они были несчастны, если у них было все?