Сад теней - [38]

Вначале мне было немного стыдно, но любопытство взяло верх. Одно дело — прислушиваться к разговору через стенку, но совсем другое — видеть, как они занимаются этим на практике. Искушение было слишком велико, чтобы не пойти вслед за ними. Они ушли так далеко вперед, что не почувствовали моей слежки. Недалеко от пристани, где мы хранили лодку, был небольшой просвет в зарослях кустарника. Когда я подошла к ним поближе, они уже расстелили одеяло и лежали на нем. Малыш спал.

К Алисии быстро вернулась ее прежняя стройность, почти сразу после рождения ребенка. Глядя на нее, невозможно было поверить, что перед вами мать новорожденного малыша. Она стала еще моложе и радостнее. Грудь ее была по-прежнему высокой, а талия — осиной.

Волосы Алисии нежно струились по плечам. Она сидела в блузке и юбке, не шелохнувшись, обняв колени, и глядела на озеро. Гарланд сидел рядом с нею, откинувшись назад и упираясь локтями в землю. Казалось, они готовы были сидеть так довольно долго, и мне стало стыдно и неловко за свой шпионаж. Я то и дело оглядывалась назад, чтобы убедиться, что Ольсен или еще кто-то из слуг не видит того, чем я занимаюсь.

Внезапно Гарланд повернулся к Алисии и поцеловал ее в шею. Она откинула голову назад и закрыла глаза, словно этот поцелуй был ключом, открывавшим дверь, за которой спала ее страсть. Я сдавила пальцами шею и завороженно следила за тем, как он касается губами выреза ее блузки, одновременно развязывая шнурки, которые задерживали ее.

Он осторожно снял с Алисии все одежды, которые, казалось, растаяли в воздухе. Совсем обнаженные, они бросились в объятия друг другу, шепча какие-то нежные слова, которые невозможно было разобрать. Они звучали как хвалебные псалмы, с четким и непрерывным ритмом. Я наблюдала за тем, как они переходят от бурных проявлений страсти к трепетным ласкам.

Когда я достаточно насмотрелась и хотела уже повернуть к дому, то почувствовала вдруг, что ноги мои словно налились свинцом, а сама я задыхаюсь и слабею. Я побоялась сделать хоть один шаг. Затем раздался плач ребенка и громкий смех родителей, а я, сделав глубокий вдох, наконец, смогла овладеть собой и не спеша вернулась в Фоксворт Холл.

Я тут же поднялась к себе в спальню и пролежала там неподвижно больше часа, уставившись в потолок, живо представляя себе те любовные сцены, которые я только что наблюдала. Как же я была обманута! Как много из того, что должно по праву принадлежать каждой женщине, не досталось на мою долю. Мне казалось, что судьба нарочно заманивает меня в дупло, обрекая на горькое и безрадостное существование, которое я отказывалась принимать.

Может быть, однажды мой'портрет будет висеть на стенах Фоксворт Холла. Изображенные в масле, мои серые глаза и бледные губы, плотно сжатые, словно сшитые суровой ниткой, будут сурово глядеть на моих потомков. Правнуки посмотрят на меня и придут к выводу, что перед ними несчастная женщина, которую постоянно преследовали другие мрачные лица прежних обитателей Фоксворт Холла, женщина, измученная своим существованием. И они будут правы.

Пока.я была в своей комнате, Гарланд и Алисия уже вернулись с прогулки. Они смеялись звонко и весело беседовали друг с другом. Они выглядели так молодо, что я чувствовала себя не падчерицей, а мачехой Гар-ланд, а Малькольм, казалось, был его отцом.

Вечером, после ужина Гарланд и Малькольм уединились в комнате, увенчанной охотничьими трофеями, и долго беседовали. Мы с Алисией сидели в гостиной, присматривая за детьми. Мал показывал Джоэлю и Кристоферу свои игрушки, подробно объясняя их назначение, словно малыши могли его понять. Между ними, наверняка, возникали родственные чувства, потому что мальчики сидели очарованные, спокойные и внимательные.

Мы с Алисией вышивали. Она оказалась куда более искусной рукодельницей, чем я ожидала. Вероятно, она многому научилась у своей матери еще до своего замужества. Улыбаясь, Алисия смотрела то на детей, то на меня.

— Как чудесно, что наши дети будут расти вместе, — сказала она. — Они женятся на прекрасных, ослепительных женщинах и будут жить со своими семьями здесь в Фоксворт Холле.

— Может быть, их жены не уживутся друг с другом, — ответила я.

Порой мне трудно было вынести ее детские фантазии. Из того, что вся жизнь для нее была усыпана розами, вовсе не следовало, что такой она будет для всех.

— О, нет, я уверена, что они уживутся. Конечно, в семье всякое бывает, но все они будут Фоксвортами, и их дети продолжат семейные традиции.

— Мы не королевская семья. Ни вы, ни я не являемся королевами.

Она бросила на меня короткий взгляд, а затем улыбнулась, словно ей приходилось убеждать меня. Я не могла не возмутиться ее наглостью, собираясь высказать ей все, что я думаю по поводу этой улыбки, как вдруг из кабинета после окончания беседы тет-а-тет вышли Гарланд и Малькольм и направились к нам.

По выражению лица Малькольма можно было судить, что беседа была нелегкой, и я почувствовала, что он хочет мне что-то сообщить; поэтому я быстро собрала Мала и Джоэля, сказав, что им пора спать, и поднялась наверх. Малькольм направился за мной в детскую, что он делал крайне редко, и внимательно следил за тем, как я укладываю детей в кровать.