Сад нашей памяти - [105]

– Это всего лишь вирус, – напомнила она себе.

Однако увиденное в маленьком окошечке на каждой из полосок говорило об обратном. Из всех трех на нее глядели по три ярко-розовых плюсика.

Либби взяла по очереди каждый из тестов и поднесла поближе к свету.

– Это ошибка, – пробормотала она. – Они все ложно-положительные. Я никак не могу быть беременной, – упрямо сказала она, обращаясь к каждой из полосок. – Врачи сказали, что шанс на беременность у меня настолько низок, что она вообще маловероятна.

Тут же в голове у Либби промелькнул список недомоганий, способных выдавать себя за беременность. Гормональный дисбаланс. Обширная опухоль. Или, может, у нее рак, как у Элайны? Этот перечень наихудших вариантов казался ей сейчас куда лучше, нежели еще одна неудавшаяся беременность.

От размышлений к реальности ее переключил тяжелый стук в парадную дверь. Причем удары становились все решительнее и громче.

Швырнув полоски в ведерко для мусора, Либби поспешила вниз. Попивая на ходу эль, она поглядела с лестницы на дверь и увидела за ней силуэт мужчины. Либби подошла к двери, открыла. У порога стоял Коултон. Вот ведь подгадал явиться!

– Коултон? – С языка у нее готовы были сорваться многочисленные объяснения и извинения, но все они прозвучали бы малодушно, а потому Либби не стала ничего объяснять. – Что ты здесь делаешь?

Он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом, но невозможно было определить, то ли он зол на нее, то ли расстроен, то ли вздохнул с облегчением, ее увидев.

– Элайна пыталась до тебя дозвониться, но ты не отвечаешь на звонки.

– Элайна? – Поглядев на мобильник, Либби увидела два пропущенных вызова от Элайны. – А что такое? Она в порядке?

– Лофтон арестовали.

– Лофтон? Ну, а ко мне это какое имеет отношение?

– Я Элайне задал тот же вопрос, и она ответила, что ты поймешь.

– Как ты вообще узнал, что я уже в городе?

– Я нынче утром видел Сьерру на ее ремонтирующемся объекте. Она сказала, что твоя машина у дома.

Да уж, в Блюстоуне ни от кого ничего не скроется!

– Элайна хочет, чтобы я внесла за Лофтон залог?

– Нет. Лофтон сейчас в больнице. Но как только врачи ее отпустят – отправится в КПЗ. Она на машине обняла дерево. Хорошо хоть осталась жива.

– А сама Элайна сейчас где?

– В Нью-Йорке. Пытается вылететь сюда.

Либби схватила сумочку, ключи, недопитый эль и целлофановый столбик с солеными крекерами с кухни.

– Ну, что ж делать. Родственников ведь не выбирают, верно?

– Что это значит?

– Долгая история. А сейчас мне надо ехать.

– Я тебя отвезу.

– От тебя этого не требуется. Серьезно. Я все лето где-то от тебя пропадала, и, если честно, я даже поражена, что ты сейчас здесь.

– Я тоже. А пока я тебя везу, ты мне как раз и расскажешь, почему исчезла от меня больше чем на пять недель.

Либби бы непременно с ним поспорила, если бы не чувствовала себя так, будто ее вот-вот вырвет ему на ботинки.

– Ладно. Поехали, – бросила она и устремилась вперед.

Вслед за Либби он спустился с крыльца и направился к своему пикапу. Она быстро скользнула на переднее пассажирское сиденье и пристегнула ремень.

Заведя двигатель, Коултон осторожно выкатился на тихую поутру улицу и не теряя времени взялся за волновавший его вопрос:

– И где ты пропадала?

– Работа. Потом небольшой отпуск.

– Ты сказала, что все мне объяснишь, когда вернешься. Вот, ты вернулась.

– Ну, мне, надо полагать, пришлось решать кое-какие вопросы, – уклончиво ответила она. – И если бы ты знал меня дольше, нежели пять минут, ты бы понимал, что мне непросто переживать какие-то утраты.

– И что ты утратила?

– Осознание своей личности. И осознание своего прошлого, каким я привыкла его считать.

Он помолчал пару мгновений, причем зубы у него были плотно, до пульсации на скулах, сжаты.

– И это как-то связано с Элайной?

– О да-а!

– Не хочешь об этом говорить?

Либби откинулась затылком на подголовник.

– Как выяснилось, она – моя настоящая мать.

Коултон искоса стрельнул на нее взглядом, на лице у него читались одновременно шок и некоторое облегчение.

– Это как?

– Сногсшибательная новость, правда? После такого меня уже и перышком сшибешь. – Желудок у нее неприятно сжался, и Либби поспешно надкусила крекер.

– А ты в этом уверена?

– Еще бы. Если я куда-то исчезаю, то, значит, на то есть весомые причины. В отцовском кабинете я обнаружила адресованное мне письмо от моей прабабушки Оливии Картер.

– Так доктор МакКензи знал насчет Элайны?

В горле у нее аж забулькал смех.

– О, еще как знал!

– Чего-то я не догоняю…

У Либби было по-прежнему такое чувство, будто она пересказывает чью-то чужую историю.

– Аллен МакКензи был не только мой приемный отец, а и тот человек, от которого я родилась.

Коултон некоторое время хранил молчание, усваивая информацию.

– У папы, как выяснилось, была одна-единственная близость с Элайной – и вот я тут как тут.

– Это объясняет, почему Элайна сказала, что ты знаешь, как поступить насчет Лофтон.

– И сразу хочу заметить, что Лофтон не лучшим образом приняла известие, что у нее есть старшая сестра. Надо думать, крупным землевладельцам не очень приятно, когда их вдруг скидывают с первого места в порядке рождения.

– Я застукал ее на том, что она бросала в оранжерею камни. Даже не понял сперва, что это она, пока она не сдернула оттуда на своей машине. Я поехал за ней следом и увидел, как она влетела в дерево. Вытащил ее из разбитой тачки и вызвал копов.