Сад любви. Из английской романтической поэзии - [54]

(неистощимой радостью; unwearied [ʌn'wɪərɪd] – неуставший, неутомленный, неизнуренный; неутомимый, неустающий), and life without its cares (и жизнью без ее забот).

Brook! whose society the Poet seeks,

Intent his wasted spirits to renew;

And whom the curious Painter doth pursue

Through rocky passes, among flowery creeks,

And tracks thee dancing down thy water-breaks;

If wish were mine some type of thee to view,

Thee, and not thee thyself, I would not do

Like Grecian Artists, give thee human cheeks,

Channels for tears; no Naiad should’st thou be, —

Have neither limbs, feet, feathers, joints nor hairs:

It seems the Eternal Soul is clothed in thee

With purer robes than those of flesh and blood,

And hath bestowed on thee a safer good;

Unwearied joy, and life without its cares.

William Wordsworth

IF THAT HIGH WORLD (Если тот высший мир)

I

If that high world (если тот высокий = высший мир), which lies beyond (который лежит = расположен за пределами)

Our own (нашего собственного /мира/), surviving Love endears (делает милым пережившая /смерть/ любовь; to survive [sə'vaɪv] – остаться в живых, выжить; уцелеть; to endear [ɪn'dɪə], [en-] – заставить полюбить; внушить любовь);

If there the cherish’d heart be fond (и если там возлюбленное сердце будет /по-прежнему/ любящим; to cherish ['ʧerɪʃ] – заботливо относиться, ухаживать; холить и лелеять; нежно любить; fond [fɒnd] – испытывающий нежные чувства; любящий; to be fond of smb., smth. – любить кого-либо, что-либо),

The eye the same, except in tears (взор тем же/таким же, за исключением /того, что не будет/ в слезах) —

How welcome those untrodden spheres (сколь желанны/долгожданны эти нехоженные сферы = небесные миры; to tread [tred] – идти, ступать, шагать; untrodden [ʌn'trɒd(ə)n] – непротоптанный, неисхоженный; sphere [sfɪə] – сфера; /поэт./ небеса, небо /= celestial sphere – небесная сфера/)!

How sweet this very hour to die (сколь сладок сам час умирания)!

To soar from earth and find all fears (воспарить от земли и обнаружить, что все страхи)

Lost in thy light – Eternity (пропали в твоем свете – вечность: «и обнаружить все страхи потерянными в твоем свете…»; eternity [ɪ'tɜ:nətɪ])!

II

It must be so (это должно быть так): ’tis not for self (ведь не за себя самих)

That we so tremble on the brink (мы так дрожим/трепещем на краю);

And striving to o’erleap the gulf (и, стремясь перепрыгнуть через пропасть; to overleap [ˌəʋv(ə)'li: p] – перепрыгивать; перескакивать; gulf [ɡʌlf] – морской залив; бездна, пропасть),

Yet cling to Being’s severing link (все же цепляемся за отделяющееся = разрывающееся звено бытия; to cling – цепляться; прилипать; крепко держаться; to sever ['sevə] – /книжн./ отделять, разделять; разлучать, разъединять).

Oh! in that future let us think (о, в том будущем, давай будем думать)

To hold each heart the heart that shares (что каждое сердце будет держать/вмещать в себя сердце, которое разделяет /его чувство/),

With them the immortal waters drink (/что мы будем/ пить с ними /с возлюбленными сердцами/ бессмертные воды; immortal [ɪ'mɔ:t(ə)l]),

And soul in soul grow deathless theirs (и душа в душе = сливаясь душами становиться бессмертно им принадлежащими)!

I

If that high world, which lies beyond

Our own, surviving Love endears;

If there the cherish’d heart be fond,

The eye the same, except in tears —

How welcome those untrodden spheres!

How sweet this very hour to die!

To soar from earth and find all fears

Lost in thy light – Eternity!

II

It must be so: ‘tis not for self

That we so tremble on the brink;

And striving to o’erleap the gulf,

Yet cling to Being’s severing link.

Oh! in that future let us think

To hold each heart the heart that shares,

With them the immortal waters drink,

And soul in soul grow deathless theirs!

George Gordon Byron

NURSE’S SONG (Песнь няни)

When the voices of children are heard on the green (когда голоса детей слышны на лугу: «на зелени /луга/»)

And whisp’rings are in the dale (и шепоты/перешетывания – в долине; to whisper – шептать; dale [deɪl] – /поэт./ дол, долина);

The days of my youth rise fresh in my mind (дни моей юности встают свежо в моей памяти),

My face turns green and pale (мое лицо становится зеленым и бледным).

Then come home, my children (тогда приходите домой, мои дети), the sun is gone down (солнце зашло),

And the dews of night arise (и появляются = выпадают ночные росы; to arise – возникать, появляться);

Your spring and your day are wasted in play (ваша весна и ваш день растрачены = растрачиваются в игре; to waste [weɪst] – терять даром, тратить впустую),

And your winter and night in disguise (а ваша зима и ночь – в притворстве; disguise [dɪs'ɡaɪz] – переодевание /чтобы не быть узнанным/; притворство, ложь, обман).

When the voices of children are heard on the green

And whisp’rings are in the dale;

The days of my youth rise fresh in my mind,

My face turns green and pale.

Then come home, my children, the sun is gone down,

And the dews of night arise;

Your spring and your day are wasted in play,

And your winter and night in disguise.

William Blake

TO AUTUMN (К Осени)

Season of mists and mellow fruitfulness