Сад - [5]
Она перевернула мешок кверху дном — и клубки выкатились на волю, раскатились по комнате: который в угол, который под кровать, который у ножки стола застрял, который под телевизором нашел себе приют.
Раздался стук в дверь — Надя оцепенела, сидя на корточках, повернув голову в сторону двери…
Дверь открылась — вошла Наталья Иванна.
— Ты чего так сидишь, потеряла что?
Мотая головой, подумала: ну вот, Наталья Иванна пришла, с сумкой пришла, с вязаньем пришла, с ночевкой пришла…
— Ты уж прости, что забросила тебя совсем, кто ж знал, что так получится, не думали, не гадали…
— Да что вы… Не беспокойтесь вы — я уже привыкла. Прекрасно одна могу спать…
— Не-ет, я маме обет дала — должна наведываться, сынуля к другу уехал, в город, вот свободна сегодня, пришла.
И расположилась поближе к телевизору.
Надя задумалась за ее спиной.
— Вы знаете, Наталья Иванна… вы меня простите, но я тоже должна ехать… Подруга в городе заболела, я обещала, и ночевать… там, видно, буду.
— В такую-то погоду да в такую темень… Не отпущу. Мало ли что обещала. Автобусы, скажешь, не ходили — они и не ходят. Никуда не отпущу. Я матери обещала.
— Да что ж это такое… То не приходили, не приходили… А теперь — обещала. А мне в город надо. Я тоже обещала…
Надя выпалила это — и ужаснулась, как она посмела, Наталья Иванна столько сделала для них и для нее, и что скажет мама, и вообще…
Наталья Иванна, поджав губы, засунула вязанье в сумку, сняла тапочки, тоже принесенные с собой, и их положила туда же, пошла к выходу; и только вполне — до перчаток — одевшись, в дверях уже сказала: «Надя-Надя…» — И с тем вышла.
Надя опустилась на кровать. Зачем, зачем все это?.. Зачем она?.. Ну зачем?..
И точно в отместку кому-то пошла и включила свет на улице, лампочка над крыльцом загорелась, освещая путь от калитки…
И он пришел. И рвался на привязи Арап. И она, услышав стук, сразу поняла, что это тот стук. Она стояла с этой стороны двери, старалась не дышать — и не открывала. Потом засомневалась: он ли? Неуклюжими, но неслышными скачками взобралась по лестнице на второй этаж, посмотрела на крыльцо из темного окна веранды: это был он. Стоял в нерешительности под дверью — не стучал больше, ведь окно на первом этаже светилось, а ему не открывали… Стукнул еще — Надя со сторонним интересом наблюдала за ним, ждала, что он будет делать дальше. Он повернулся к двери спиной… сошел с крыльца… он уходил по снежной тропинке вниз — к калитке…
Надя застонала и, присев, впилась зубами в край подоконника.
…Пусть он пришел — он пришел к ней во второй раз, но ведь в третий бы он не пришел… А так — он приходил, приходил, а она его не пустила. Она сама бросила его.
Телевизор внизу болтал по-прежнему. Надя посидела перед ним, послушала, он доказывал что-то свое, учил ее каким-то своим старческим истинам. Смешон же он был сейчас…
Она вышла на крыльцо; опять шел снег, крупный медленный снег, который хотелось глотать, точно влажные белые магнолии, раскрыть рот — и давиться снегом.
Арап, поскуливая, выбрался из конуры, стал ластиться к ней, то и дело отряхиваясь, отфыркиваясь от снега.
«Замерз совсем, заме-ерз, миленький, ладно уж, пошли в дом», — она говорила так, словно кто-то в темноте слушает ее речи.
Она опять отвязала Арапа, запустила его на веранду — он наследил там, облаял все утлы, сведя с ума мирных пауков; Надя вытерла ему лапы, чтоб пустить в комнаты. С тех пор, как нашелся сын Натальи Иванны, пропадавший где-то невесть сколько лет, и Наталья Иванна перестала ночевать у нее, она частенько пускала Арапа в дом, особенно в плохую погоду.
Затопила наконец печь. И, идя за дровами, сохшими на веранде, под лестницей, остановилась на полпути: а если он за дровами приходил… ведь она так и не дала ему дров… Приходил за дровами — а она-то решила… А если за дровами приходил — ведь ему холодно там, в этом расхристанном домишке…
Хотела бежать туда с дровами, с охапкой дров в руках… И передумала — апатия охватила ее, столько всего навалилось на нее за сегодня, так она устала от всего… Какая разница — к ней ли приходил, за дровами ли приходил. Не замерзнет, чай, до смерти… И ведь не у нее одной во всей округе есть дрова, да и днем мог заготовить дрова в лесу.
Надоело ей думать да думать — печку вон надо топить. И затопила.
Утром, открыв дверь в кухню, Надя увидела: Арап растянулся на остывшей за ночь печке, на чугунном пологе с двумя кругами; нос у него будто из кирзы сделан, ее увидел — соскочил виновато с печи, подняв облако печной сиреневой пыли. «Ну ты даешь», — рассердилась Надя, выгнала его на улицу. Встала она поздно, как всегда, тут же включила радио — по третьей программе спектакль должны передавать. Умылась, оделась, из печки золу выгребла, поела, за дело принялась: поймала пару ближайших клубков, в кончики нитей крючки впрягла, замелькали рыжие крючки-лошадки, засеребрились в воздухе нити, заплетаясь в узор.
По радио опять знакомый спектакль передают, видно, уж все на свете спектакли переслушала она за семь лет.
Что-то стукнуло — побежала открывать, а это Арап на веранду проник: дверь была приоткрыта, соль на столе опрокинул… значит, будет ссора… Только вот с кем? С Натальей она уже поссорилась, разве что с Арапом…
В новой серии приключений Вани Житного герой со своими друзьями — домовым Шишком, лешачком Березаем и летающей девушкой Златыгоркой — отправляются на Балканы в поисках последней самовилы. Их ждут опасные приключения и путешествия во времени, в результате которых они оказываются на войне, расколовшей бывшую Югославию.
«Родители» этой книжки — «Витя Малеев в школе и дома», «Алиса в Зазеркалье», а бабушка — сказка о Семилетке. После того как Орине исполнилось семь, время ускорило свой бег, и девочка из Поселка в течение трех дней стала девушкой и женщиной. Впрочем, все это произошло не дома, а в Потусторонье, которое оказалось отражением прожитой ею жизни. Орина вместе с соседским мальчиком должна выполнить трудные задания, чтобы вернуться домой. Только вот не ошиблась ли она в выборе попутчика…
Ваня Житный — сирота, живущий у бабушки–ведуньи, отправляется в очередное путешествие со своими новыми друзьями: таинственной девочкой и лешаком. Путникам предстоит преодолеть опасности, вполне реальные и вполне сказочные. Что страшнее — сказка или быль, неизвестно.
Эта книга — современная сказка про найдёныша Ваню Житного, который отправился вместе со своими спутниками — помощниками домовиком и петухом в далёкое опасное путешествие за волшебным мелом. Он попадает в лес, где живут людоеды, знакомится с лешими, водяными, и в конце концов оказывается в Москве в октябре 1993 года…
Действие романа разворачивается в 1970-е годы. Интрига так или иначе затрагивает судьбы обширной галереи действующих лиц, каждого — со своей загадочной и драматической историей, своими терзаниями, заблуждениями, своими пороками и страстями. Начинаясь как стилизованная история предательства и мести, сюжет преодолевает пороги детективных коллизий и постепенно входит в русло вполне земного, даже натуралистического реализма и, проведя читателя сквозь физические и душевные страдания персонажей, когда уже кажется, что все обречены и выхода нет, вдруг совершает новый поворот.
Елена, пожилая женщина, получившая в наследство домик, находит в печи не до конца сгоревшую таинственную книгу и, воспользовавшись рецептом из нее, становится подростком. Жизнь и приключения старушки в теле девочки, – которой приходится заново налаживать отношения с семьей, а также вновь отправляться в школу, причем на ее пути то и дело возникают чудовища, то ли мифические, то ли вполне реальные, – составляют сюжет этой кавказской феерии.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.