С ведьмой наедине - [39]

Чтобы занять чем-то Карамельку, они оставили у двери в кухню миску с порубленной ломтиками индейкой, посыпанной тертым пармезаном.

— В каком-то смысле, — внезапно сказала Дестини, — я больше не чувствую необходимости защищать перед тобой себя и то, во что я верю. То есть ты был священником, а потому неудивительно, что ты не веришь в магию.

Закрыв на пластиковую «молнию» упаковку с индейкой, Морган поставил ее обратно в холодильник.

— Знаю, что говорил предвзято, но критика, похоже, у меня в генах. Однако я стараюсь измениться.

— Карамелька попалась на приманку, — тихонько сообщила Дестини. — Бежим!

Держась за руки, они едва успели добраться до спальни и закрыться, чтобы перевести дух, как Карамелька, подвывая, уже царапалась в дверь.

Поаплодировав совместному успеху, Морган сложил ладони у рта и издал победный клич. Вместе они стянули шторку и на мгновение замерли, наблюдая, как рушатся «иерихонские стены».

Упав на кровать со своих сторон, они встретились посередине, и поцелуи из ласковых и нежных быстро превратились в обжигающие, пока Морган не отстранился.

— Ты собиралась укрыть нас от любопытных и невинных глаз, помнишь? Сделай это, Дес. Пожалуйста.

В ней все гудело, каждый нерв покалывало, но, собрав волю в кулак, Дестини постаралась не поддаться разочарованию, призывая контроль над собственным телом и чувствами, без чего не получилось бы эффективного заклинания.

Сев на кровати, она оглянулась на Моргана. Он лежал в расстегнутой рубашке и узких, облегающих его ноги, как вторая кожа, джинсах и ждал, когда сможет заняться с ней любовью. От этой картины в голову шли только двусмысленности с сексуальным подтекстом.

— Ты меня отвлекаешь, — с притворным недовольством сказала она.

— Благодарю, мэм.

Тяжело вздохнув, Дестини встала к нему спиной, чтобы сосредоточиться и не распускать руки, что могло серьезно помешать надлежащим образом сплести заклинание.

Взяв из ящика тумбочки палочку с аметистовым наконечником, она крепко сжала ее в руке и сконцентрировалась на мыслях о чистоте души Мегги, о том, как она улыбалась и смеялась. Потом повела палочкой по кругу, словно осеняя всю комнату:

— Сокрушены преграды, путь открыт,

И белый свет любовников сокроет

От любопытных глаз со стороны,

Когда в едином их сольется двое.

И я клянусь мужчине предо мной,

Что все случится здесь и непременно

Та, что чиста по возрасту, душой,

Останется невинной неизменно.

Любые страхи не пройдут сюда,

Обоих не коснутся перекрестья,

Когда два сердца сквозь все холода

Соединятся наконец-то вместе.

Дестини повернулась к Моргану. Он смотрел на нее не мигая, и в его взгляде читалась благодарность, словно он был тронут тем, что она сделала.

— Спасибо, — прошептал он, как будто и впрямь поверил.

— Это мне нужно тебя благодарить, — возразила она, упершись коленом в матрас и расстегивая на себе его рубашку, под которой был топик с надписью «Донор оргазмов». — Только что ты сделал огромный шаг навстречу к пониманию того, что я умею делать. Тебе случайно не пересадили личность?

Она уже опиралась одной рукой на матрас, когда Морган взял ее за руку, лишив опоры, и Дестини упала на него сверху.

— Я бы поверил во что угодно, лишь бы уберечь Мегги, — сказал он, пристраивая на себе Дестини, будто собственное одеяло. — Не могу сказать, что знаю точно, во что верю теперь, но одно знаю наверняка: за много-много лет я впервые чувствую себя счастливым. Симпатичная маечка, кстати.

А потом поцеловал в губы, и этот поцелуй лучше любых слов говорил о тоске, которую отрицали слишком грубо и слишком долго. О тоске не просто по сексу, но и по простому прикосновению. Его руки касались ее везде, празднуя обретенную наконец свободу.

— Я хочу не просто секса, — прошептал Морган, доказывая, что она была права. — Я хочу тебя. Умираю от желания быть с тобой, Дестини.

— А я умираю от желания быть с тобой.

Ее приводило в восторг ощущение его тела под ней, ритмичные толчки его бедер, говорившие о полной готовности, сила твердой эрекции, запертой под джинсами. Дестини восхищалась тем, как скользили его губы по ее векам, лбу, носу, словно он на ощупь изучал черты ее лица, затем вверх по шее к ушам и обратно, к губам. Он пил ее, будто был измучен жаждой.

Морган погладил ее вниз по спине и, накрыв ладонями ягодицы, удовлетворенно вздохнул:

— Вот где тебе самое место — в моих руках.

— Я часто думала о том же.

Так они и лежали в течение долгих минут. Или часов. Кого это заботило? Лицом к лицу, как две горошины в тугом стручке, касаясь друг друга губами и руками. Дестини узнала, что от возбуждения в янтарных глазах Моргана вспыхивают карие и зеленые искорки.

За дверью давно стихли завывания Карамельки.

От горячих поцелуев их сердца выбивали бешеный ритм, а внутри все пульсировало от желания. Одежда внезапно стала препятствием.

— Это самое невероятное, что было в моей жизни, и я знаю, что будет больше, — сказал Морган на ухо Дестини, перед тем как нежно поцеловать выше мочки. — Мое тело умоляет о продолжении. Но что именно будет дальше? Как мне действовать? Что говорить? Потому что прямо сейчас в голове у меня только одна мысль: «Займись мной поскорее, иначе я кончу без тебя». А это неправильно. То есть я хочу целовать тебя вечно, ведь я месяцами об этом мечтал, но у тела, похоже, другие планы.