С Пушкиным на дружеской ноге - [4]

В первом письме (25 августа 1831), состоявшем из пятнадцати строк, Пушкин ответил на два длинных письма Гоголя. Гоголь ехал в Петербург, и Пушкин поручил ему передать издателю Плетневу письмо и рукопись "Повестей Белкина". Взять сверток Гоголь по рассеянности позабыл, извинялся в письме и просил передать сверток с Васильчиковой, что и было сделано. Сообщив о выполнении поручения, Гоголь подробно рассказывает о восторге, с которым в типографии читали его собственную книгу наборщики, что, заметим, мало похоже на правду. Гоголь, "скорей всего, это приукрасил", -- считает В.Набоков. Затем Гоголь ругает врагов Пушкина, доказывая, что он, единомышленник, всецело разделяет его взгляды, что враги Пушкина -- его враги, что он свой, или, как он сам себя подписывает в письмах Пушкину, "вечно ваш Гоголь".

Пушкин, отвечая, обращается к Гоголю: "Любезный Николай Васильевич" и на "вы". Известно, что у Пушкина большой набор приветствий к друзьям ("Милый мой", "Друг мой", "Бесценный друг" и т.п.). Обращение к молодому человеку старшего "Любезный Николай Васильевич" подчеркивает дистанцию. Пушкин благодарит за письмо и доставку посылки. Он иронически относится к гоголевскому "проекту ученой критики" ("Вы слишком ленивы, чтобы привести его в действие") и поздравляет "с фырканьем наборщиков". Пушкин поправляет Гоголя, что его жену зовут не Надежда Николаевна, а Наталья Николаевна. Последнее говорит больше о степени близости двух писателей, чем все уверения Гоголя и гоголеведов.

В письме в "Литературные приложения к "Русскому инвалиду"" Пушкин отмечает веселость, поэзию, чувствительность "Вечеров на хуторе близ Диканьки" и желает автору дальнейших успехов. Прозу Гоголя поэт сразу оценил высоко, но дружбы от этого не возникло. Значительная часть краткой заметки посвящена той же байке о смехе наборщиков, рассказанной ему Гоголем. Письмо Пушкина было опубликовано не отдельно, а включено издателем в рецензию другого автора -- Л.Якубовича.

2 ноября 1831 года Гоголь пишет своему однокласснику А.С.Данилевскому письмо, фрагмент которого является главным доказательством дружбы с Пушкиным: "Все лето я прожил в Павловске и Царском Селе... Почти каждый вечер собирались мы: Жуковский, Пушкин и я". Заявление Гоголя "почти каждый вечер" выдается многими исследователями за истину. Если так, Гоголь и Пушкин виделись в этот период множество раз, Гоголь мог узнать о Пушкине массу подробностей, но никаких фактических деталей, кроме общеизвестных, нет в его текстах.

Гоголь говорит неправду, что живет в Царском Селе: он только в Павловске. И "все лето" -- гипербола. Он называет повесть Пушкина "Кухарка", то есть "Домик в Коломне", упоминает сказку Пушкина, и странно, что не упоминает более значительных произведений, о которых тогда много говорили Жуковский с Пушкиным. О Жуковском, которого давно знала вся читающая Россия не меньше Пушкина, Гоголь делает в письме нелепое открытие: "Кажется, появился новый обширный поэт...".

Участники тех встреч много написали потом друг о друге, но никто из них не помянул Гоголя. Общение на равных почти каждый вечер больших поэтов с недавним гимназистом из провинции -- результат гоголевской фантазии. И для чего Гоголю писать Пушкину письма, если он видится с ним "почти каждый вечер"? Если бы Гоголь знал чуть больше о Пушкине в то лето, лучше бы ему было соврать, что видятся они в Павловске, куда Пушкин часто ходил один пешком к родителям, жившим там на даче, о чем сообщала мать поэта в письме к дочери Ольге в Петербург. Нет доказательств, что Гоголь видел Пушкина в то лето больше одного-двух раз.

Утверждение Гоголя свидетельствует о его настойчивом желании быть в кругу литературных знаменитостей. Этот факт приобретает вдвойне любопытный характер, если с доверием отнестись к публикации Ф.Булгарина, что Гоголь с 1829 года тайно сотрудничал с Третьим отделением. Однако факт остается недоказанным. Лемке предпринял попытку найти материалы в архиве Третьего отделения, но они были уничтожены. Но совершенно точно, что Гоголь получал там деньги. В нужде он пребывал почти всегда, а кроме того, его больное честолюбие могло удовлетворяться той тайной властью над людьми, которой обладает информант.

Следующий раз Гоголь пишет Пушкину спустя два с половиной года -- в декабре 1833 года, а потом в 34-м (то есть переписки как таковой нет). Зато в письмах Гоголя разным знакомым то и дело мелькают имена Пушкина, Жуковского, Крылова. Так, 23 августа 1834 года Гоголь пишет этнографу М.А.Максимовичу: "Наши все почти разъехались: Пушкин в деревне, Вяземский уехал за границу для поправления здоровья своей дочери". "Наши"... Во многих письмах друг Пушкин упоминается кстати и некстати, вроде: "Пушкин уже почти кончил Историю Пугачева". То есть как бы Пушкин постоянно делится с Гоголем своими творческими планами. Но информация обычно такая, которую знают все.

Ответ Пушкина Гоголю следует около 7 апреля 1834: "Вы правы -- я постараюсь. До свидания". Записка из шести слов. Гоголь просил Пушкина замолвить о нем словцо министру просвещения Сергею Уварову, чтобы получить должность в открывающемся Киевском университете, а Пушкин этого не сделал. Между прочим, к записке Пушкина Гоголь отнесся безо всякого душевного трепета, ибо прямо на ней, перпендикулярно, написал письмо М.Максимовичу. А может, и это трюк, чтобы поразить Максимовича?