С подлинным верно - [2]
Вова, ты тут? Вовочка, если бы ты знал, как я тебя люблю… Только… Обожди: вызов… Станция. Даю. Спасибо, и вас также. Вова?.. Ну, целую тебя, завтра — то есть уже сегодня увидимся… Станция. Соединяю детсад. А кто это говорит? Голос очень знакомый… Клава? Воронцова Клава? Как же ты оказалась в школе? Ты же собиралась встречать в Доме офицера… Передумала? Какая ты хорошая, Клава! Я так тебя люблю! Я думаю, что у меня даже никогда не было такой подружки, симпатичной и верной, как ты… Честное слово. Желаю тебе всего-всего лучшего, Клавочка. Стой! У меня вызов. Потом договорим.
Я. Спасибо, и вас также, товарищ Лаврентьев. Даю поселковый совет. Дежурный, ответьте товарищу Лаврентьеву…
Слушаю. Спасибо, товарищ Шорин. Область вам дать? Попробую соединить… Не отходите… Область? Ответьте Никольску… Что вам в области, товарищ Шорин? Так. Ясно… Дайте нам двенадцать-тридцать четыре. Все равно: кто подойдет… Говорите, товарищ Шорин…
Слушаю. Вова? А что же ты не танцуешь и вообще не веселишься? Знаешь, Вовочка: сейчас я соединила с областью товарища Шорина. И тоже они поздравили друг друга. Ты только подумай: во всей стране сегодня так весело, все довольные, все веселятся, танцуют!..
Вы закончили с областью, товарищ Шорин?.. Разъединяю… Слушаю. Спасибо, и вас также… Даю дорожный участок. Вова, ты еще тут? Знаешь, у меня такое впечатление, что весь город поздравляет в первую очередь меня. Ага. А я еще говорила, что дежурство будет неудачное… Вот дура я! Обожди: вызов. Слушаю.
Вовочка, клади трубку: область на проводе. Потом мы еще поговорим — правда?.. Что, что? Москва вызывает?! Вот это — да!.. Я говорю: соединяю с доктором Пахомовым. Нет, не квартиру, а — поликлинику. Он сейчас там. Да. Поликлиника? Вас вызывает столица нашей родины Москва. Позовите доктора Пахомова. Доктор? Отвечайте Москве!.. Спасибо, и вас также!.. Москва? Говорите с Пахомовым…
Вовочка, ты здесь? Подумай только: Москва пас вызывает! Ну, не лично нас с то-бой, а все-таки нашего земляка. Опять вызов…
Слушаю. Спасибо, и вас также! Даю мельницу. Нет, Вова, я все-таки очень рада, что приняла это дежурство… Так интересно, я даже не ожидала. Алло! Вова, ты меня слышишь?.. Ну ничего… скоро мы с ним встретимся: Новый-то год уже наступил!..
Товарищи
Летнее солнце, сильно склонившись к западу, светило даже как-то веселее, чем в полдень. Самые серые дачи казались выкрашенными в приятные и легкие тона в тех местах, куда падали оранжевые лучи могучего светила, которое «под занавес», видно, решило поразить мир своими расцветками.
По дорожке, мимо невысоких дачных заборов, шел молодой человек лет двадцати с чем-то. В руках у молодого человека был толстый портфель. И по костюму и по озабоченному лицу было видно, что это не дачник. Молодой человек шел не совсем уверенно, часто оглядываясь. Надо думать, он искал место, расположение которого ему не было точно известно.
— Нет, кажется, вот здесь, — бормотал он, — да, да, конечно здесь! Вон и балкончики по бокам… Только подкрасили всё… А вот и вывеска!
И точно: над калиткой была прибита не слишком тщательно оформленная железная дощечка. Она гласила: «Детский сад имени Клары Цеткин».
Молодой человек, поколебавшись, открыл калитку и вошел. В саду разбросаны были фанерные аэропланы, пароходы, качалки и прочее в том же духе. Но людей не было. Молодой человек осматривался с некоторой даже жадностью. И вдруг раздался детский голос, заставивший его вздрогнуть:
— Тебе чего, дядя?
Молодой человек оглянулся: на скамейке, скрытой наполовину высокой и толстой сосною, сидел мальчик лет шести.
Молодой человек улыбнулся, подошел к скамье и, опустив на нее портфель, сказал:
— Вот пришел поглядеть на детский сад…
И я ведь тут когда-то обучался… отдыхал… ну, в общем, жил.
— Что-то ты врешь, дядя, — сурово сказал мальчик, — взрослые в детском саду не обучаются.
— А я тогда и не был взрослым. Я тогда вот такой был, как ты сейчас.
Мальчик недоверчиво пожевал губами и снова спросил подозрительно:
— Когда ж это было?
— Давно, брат, это было… в тысяча девятьсот сорок втором году… Восемнадцать лет назад…
Молодой человек опять стал оглядываться.
— При мне этого всего не было, — указал он на фанерные сооружения, — игрушек у нас вообще было маловато.
— А чего было многовато?
— А ничего. Тогда такое время было. У вас, например, что на обед дают?
— Разное… — протянул мальчик, — ну, суп… котлеты… компот… На завтрак — колбасу! — оживленно добавил он.
— Ну вот видишь. А нам колбасу давали редко: война была… карточки — эти, ну, продовольственные…
— Чьи карточки? Твои?
— И мои… и на всех были карточки…
— Мы тоже снимались всем садом на карточку…
— Нет, брат, я не про то говорю… Да тебе, пожалуй, и не понять…
Мальчик подумал немного и спросил:
— А во что вы играли?
— Мы? Сейчас вспомню. Да! Как же. В «каравай» играли, потом — «в казаки и разбойники».
— А в прятки?
Молодой человек оживился и замахал руками:
— Ну как же! Обязательно! «Палочка-постукалочка». Мы еще считались, кому водить: энэ бэнэ, энэ флок…
— Карл Иваныч блины пек, — подхватил мальчик, — пёк, пёк, недопёк…
— …испугался и убёг! — закончил гость. — А вы во что играете?
