С первой фразы: Как увлечь читателя, используя когнитивную психологию - [41]

Шрифт
Интервал

Что еще хуже, мы знаем, что Сэм серьезно беспокоился, и отсутствие с его стороны какой-либо реакции заставляет задуматься, а реален ли он вообще. Ого, может, пришельцы уже действительно среди нас.

Понимаю: кажется, что пример несколько надуман, тем не менее проблема эта удивительно распространенная. Почему? Я предполагаю, что, как только автор подробно рассказал нам, что значит Холли для Сэма, он решил, что мы прекрасно понимаем чувства Сэма, так зачем же тратить время и проговаривать их вслух? Но, несмотря на то что в целом мы способны представить чувства Сэма, – произносите вместе со мной: история в подробностях.

Смысл в том, чтобы герои реагировали на происходящее по каким-то своим причинам, понятным в момент их действий. Конечно, здесь могут быть замешаны причины и более глубинного характера, о которых мы можем пока ничего не знать. На самом деле настоящая причина может оказаться прямо противоположной тому, что кажется причиной в момент действия. Но если вы хотите, чтобы ваши читатели вас не бросали, реакция должна быть всегда. Особенно это относится к тем ситуациям, когда нас убеждали в том, что грядущее событие значительно повлияет на героя, а в итоге он и бровью не повел. Еще один повод запомнить, что история заключается не в том, что происходит; она заключается в том, как ваши герои реагируют.

5. Специфическиевозможностиразвития событий, которые проносятся в голове у героя, когда он пытается понять происходящее. Это вырвано прямо со страниц нашей универсальной истории:

«Холи поняла, что Сэм преследовал ее все эти годы. "Зачем он вообще это делает и на что ему сдался этот бейсбольный мяч?" – удивилась она, напрягая мозги, чтобы придумать ответ, но в итоге не нашла ни одного подходящего объяснения».

На сей раз мы думаем: «Стойте; можете хотя бы намекнуть на то, что она предполагала? Что пронеслось у нее в голове, пока она напрягала мозг?»

Чтобы посмотреть на то, сколько всякой информации можно передать с помощью размышлений героя, пока он не нашел нужный ответ, привожу наглядный пример в виде отрывка из книги «Странные сестры» (The Weird Sisters) Элеонор Браун:

«Она вспомнила, как один из ее парней однажды непринужденно спросил ее, сколько книг она читает в год.

– Несколько сотен, – ответила она.

– Но где ты находишь для этого время? – ошеломленно спросил он.

Она прищурила глаза и обвела в уме взглядом шеренгу возможных ответов, которая выстроилась перед ней. Потому что я не просиживаю часами перед телевизором, жалуясь, что там не показывают ничего интересного? Потому что не трачу воскресенье на общение с говорящими перед, после и во время компьютерных игр головами? Потому что вечерами не пью дорогущее пиво и не "меряюсь членами" со своими собутыльниками? Потому что, когда я стою в очереди, занимаюсь в спортзале, еду в поезде, обедаю, я не жалуюсь на то, что мне приходится ждать, уставившись в пустоту, и не восхищаюсь своим ликом на всех доступных отражающих поверхностях? Я читаю!

– Не знаю, – сказала она, пожав плечами»{92}.

Мне нужно что-то добавить?

6. Особоеобоснованиетого, почему герой передумал. Вернемся тем временем к нашей универсальной истории:

«Как только она поняла, что Сэм ее преследовал, она зареклась, что никогда в жизни не будет есть вместе с ним спагетти. Но когда он написал ей, что вода уже закипела и у нее осталось восемь минут, чтобы добраться до его дома, в противном случае паста превратится в кашу, она, как ни старалась, не смогла перебороть себя и ответила: «Да, я люблю al dente. Буду через пять минут»».

Теперь вас мучает «вопрос на миллион»: почему Холи передумала? И ответить на него «потому что» нельзя. Мы хотим знать, как она пыталась перебороть себя и что в итоге перевесило чашу весов.

Подробности – это хорошо, но меньше – значит лучше

Пока мы не увлеклись и не перегрузили свои истории, как тарелки у шведского стола, хорошо бы не забывать про совет Мэри Поппинс: достаточное количество приносит столько же удовольствия, сколько пир на весь мир. Слишком большое количество подробностей может перегрузить читателя. Наш мозг за один раз способен обработать всего лишь около семи фактов. Если нам за короткое время предоставить слишком много подробностей, мы начнем отбиваться. Например, что с вами станет к концу этого абзаца?

«Джейн заглянула в желтую комнату, ее взгляд сразу упал на массивную кровать с балдахином на четырех столбиках, на которой лежало пушистое зелено-голубое стеганое одеяло с орнаментом пейсли, на искусно сделанное кресло-качалку, на подходящий по стилю дубовый стол, заваленный книгами, на пыльную огромную медную лампу с мигающими колбами в форме языков пламени, которая зловеще балансировала на краю стола рядом с шестнадцатью нераспакованными потертыми коричневыми коробками, одна из которых, та, что стояла ближе всего к двери, была наполнена одеждой времен 1960-х: кожаные мини-юбки, муслиновые платья с американской проймой, оригинальные белые кожаные обтягивающие сапоги до колен, желтые туфельки, джинсы клеш и обвислая фиолетовая замшевая ковбойская шляпа – остальные пятнадцать коробок содержали в себе все то, что Матильда собирала на протяжении всей своей жизни, – а она была тем еще барахольщиком, так что…»


Рекомендуем почитать
Литературоведение изучает Апокалипсис

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Сто русских литераторов. Том первый

За два месяца до выхода из печати Белинский писал в заметке «Литературные новости»: «Первого тома «Ста русских литераторов», обещанного к 1 генваря, мы еще не видали, но видели 10 портретов, которые будут приложены к нему. Они все хороши – особенно г. Зотова: по лицу тотчас узнаешь, что писатель знатный. Г-н Полевой изображен слишком идеально a lord Byron: в халате, смотрит туда (dahin). Портреты гг. Марлинского, Сенковского Пушкина, Девицы-Кавалериста и – не помним, кого еще – дополняют знаменитую коллекцию.


Новые материалы о дуэли и смерти Лермонтова

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Литературное произведение: Теория художественной целостности

Проблемными центрами книги, объединяющей работы разных лет, являются вопросы о том, что представляет собой произведение художественной литературы, каковы его природа и значение, какие смыслы открываются в его существовании и какими могут быть адекватные его сути пути научного анализа, интерпретации, понимания. Основой ответов на эти вопросы является разрабатываемая автором теория литературного произведения как художественной целостности.В первой части книги рассматривается становление понятия о произведении как художественной целостности при переходе от традиционалистской к индивидуально-авторской эпохе развития литературы.


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.