С любовью, Старгерл - [4]
И тогда я вдруг подумала о том закутанном с ног до головы человеке на кладбище. Повернула. Даже сама не заметила, как далеко от города, оказывается, уехала. Направилась к погосту. И мужчина снова оказался там, сидел на том же самом месте, на том же алюминиевом складном стуле с бело-зеленым полотняным сиденьем. На сей раз я зашла туда. Подбородок мужчина прижимал к груди. Дремал. Большая часть его лица была скрыта ярким красно-желтым клетчатым шарфом. Под стулом на траве лежала старомодная коробка для завтраков с черным верхом.
Подойти слишком близко я боялась. Просто водила велосипед по кругу за его спиной. На могильной плите было два имени: Грейс и Чарльз. Под женским именем значились даты жизни. Под мужским – только дата рождения, за ней черточка – и пустота. Дате смерти еще только предстоит там появиться. И внизу надпись: «ВМЕСТЕ НАВСЕГДА».
Грейс. Меня удивила вторая дата под ее именем – она умерла четыре года назад. А он все еще здесь. Грейс. Думаю, это она подарила ему шарф. И думаю, она называла его Чарли. Грейс. Я вслух прошептала ее имя.
А потом как можно тише ушла оттуда.
Сегодня я оставалась сидеть с Пусей. Ее мама и папа сказали, что им нужно ненадолго исчезнуть.
Пуся живет на Рингголд-стрит, ехать от меня на велосипеде туда оказалось совсем не долго – однако для маленького ребенка – пешком, в шесть утра, при холодной погоде – это серьезный путь. Мне до сих пор не верится, что она его проделала в прошлый раз. Когда я пришла к ним сегодня, девочка пребывала в «невидимом состоянии». Его легко определить по позе: стойка «смирно», лицо напряжено и вытянуто, глаза крепко зажмурены. Стояла она в углу столовой.
– Кажется, Пуси нет дома, – обратилась я к ее маме, – значит, сидеть мне не с кем. Что ж, тогда мы с Корицей пойдем домой? До свидания! – И повернулась к двери.
Пуся тут же заголосила:
– Да нет! Я тут! Я здесь! Я просто неувидимая! – Она подбежала ко мне: – Краица!
В общем, я осталась, Принглы ушли, Пуся сначала играла с Корицей, а потом мы вместе разрисовывали ее комнату. Она делает это почти каждый день. Ей разрешают рисовать везде, кроме окон. На стенах. На дверях. На мебели. Представь: воздушный шарик, наполненный пятьюдесятью красками разных цветов, лопается, и все содержимое разбрызгивается по помещению. Представь: нашествие инопланетян. Представь: рай для маленького ребенка. Не представляй: комната маленькой принцессы с кроватью под балдахином, с рюшами, оборками и розовым. Этого здесь и в помине нет. В общем, я взяла в руку кисть и выпустила наружу маньяка-рисовальщика-на-стенах-спален, который прячется в каждом из нас.
А потом мы говорили о тебе.
– А у тебя есть парень?
– Не уверена. Когда-то был.
– А как его зовут?
– Лео.
– Этот Лео – тоже человек, хурмо-сапиенс?
– Мы все хурмо-сапиенсы.
– Ты его любишь?
– Думаю, что да.
– А он тебя?
– Любил. А потом перестал. Но, думаю, опять полюбит.
– Когда?
– Когда-нибудь.
– А где он сейчас?
– В штате Аризона. Далеко отсюда.
– А почему?
– Что – почему?
– Почему он далеко отсюда?
– Он там ходит в школу. А я переехала в Пенсильванию». (Ой… Ну вот, теперь ты знаешь. Мы переехали в штат, откуда ты родом. Но точнее я тебе ни за что не скажу.)
– А он тебя целовал?
– Целовал.
– И Краицу тоже?
– Да.
– Не хочу больше о нем разговаривать.
Ну, и мы перешли на другие темы и еще немного порисовали, а потом она сказала:
– Пойдем навестим Бетти Лу.
– А кто это? – спросила я.
– Наша соседка. Она боится выходить сама. Она разъедена́.
Это звучало любопытно. Я оставила в столовой на столе записку – на случай, если Принглы вернутся раньше, чем собирались. Мы дошли до соседнего дома и позвонили в дверь. Та, казалось, раскрылась сама перед нами. Внутри никого не было видно, но откуда-то из глубины прозвучало:
– Войдите.
– Она за дверью, – пояснила Пуся, впорхнула в дом и помахала мне: – Не отставай.
Я вошла, входная дверь сзади закрылась, а передо мной вдруг появилась особа в пурпурном халате и ярко-красных домашних туфлях-носках на мягкой подошве. Пуся указала на меня пальцем.
– Это моя подруга Старгерл. Она целовалась с парнем по имени Лео.
Хозяйка с улыбкой пожала мне руку:
– Бетти Лу Ферн.
Пуся поторопилась тоже протянуть ручку. Бетти Лу пожала и ее.
– Она говорила вам, что я боюсь выходить на улицу?
– Сразу, как только сообщила, что вы – ее соседка.
Соседка рассмеялась. Громко и четко, в голос.
– Она всем это говорит. Уже весь город знает, что у меня агорафобия[3]. Дурацкая ситуация. – И она махнула рукой, приглашая нас за собой. – Идемте на кухню. Я приготовлю горячий… А-а-а-й-я-й!
Бетти Лу проворно запрыгнула на стул в столовой с криком:
– Крыса!
Корица высунула мордочку из кармана Пусиного пальто.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…