С.Л.О.Н. Соловецкий лес особого назначения - [14]
Все молчат.
— Не знаете, так скоро узнаете. Здравствуй те, пересыльная рота!
— Здррррррраааа!
— Хорошо, но еще не совсем хорошо. Отвечать так, чтобы в Соловках колокола гудели, чтобы в Ленинграде было слышно! Здравствуйте, пересыльная рота!
— Здррраа! как раскат грома, раздается ответное приветствие.
Помкомроты посылает сказать командиру, что партия готова.
Вот идет и сам командир роты. Он низко, надвинул свою шапку и остро блестит из под нее глазами. Дневальный караулит у двери: чтобы не прозевать его прихода. Вот комроты на пороге барака. Помкомроты набрал полные легкие воздуха я орет:
— Пересыльная рота, смирно! равнение на середину!
— Здравствуйте пе-ре-сыль-ная рота! - здоровается комроты.
— Здрррааа...! с дребезжанием оконных стекол отвечают прибывшие.
Беда той партии, которая почему-либо ответит командиру роты без дребезжания оконных стекол. — «Товарищ помощник, вы еще не научили заключенных отвечать на приветствие командира роты, как следует», скажет ротный командир и уйдет. Не успеет он выйти из барака, как заключенные услышат: «Партия, слушай мою команду налево, направо, кругом! и потом несколько сот раз «здра», и «здра»« и «здра».. После этого помкомроты опять посылает за командиром роты....
Если случалось, что к вновь прибывшей приходил кемьперпунктовский лагерный староста Курилко, тогда совсем беда. Этот совсем психически больной тип по 3-4 часа муштровал заключенных, поворачивая «направо, налево», опять «направо» и «налево» и кругом; по 500—600 раз заставлял отвечать «здра», двадцать раз повторял: Это вам не Бутырская тюрьма. Это вам не Таганка, а это четыре огненные буквы: О.... Г.... П.... У....»; говорил, что научит ходить вокруг столба прямо, отвечать так, «чтобы в Соловках колокола гудели», чтобы в Ленинграде было слышно», «чтобы шапки с голов летели». Все это собственные выражения Курилки, он первый стал их употреблять. Командиры рот, их помощники и комвзводы переняли их от изобретателя. Кто только не знает в СЛОНе Курилку! У кого не становятся дыбом волосы, когда он услышит секретнейшее сообщение: — «Курилко идет». — Что, шакал, ты еще жив? — спрашивает обычно Курилко какого-нибудь встретившегося заключенного?
— «Так точно, жив». — «Десять лет ты, брат, прожил лишнего», скажет, сверкнув звериными глазами Курилко и пойдет дальше.
— Заключенные! отдает распоряжение помкомроты, когда командир роты ушел к себе на отдых, — вылетайте по одному, пулей! — за своими вещами.
— «Влетай пулей на нары!» кричат комвзводы идущим со двора с вещами.
— «Гражданин начальник, на нарах уже места нет, там уже повернуться нельзя. Куда прикажете поместиться?
— «Лезь под нары!
— «Там, гражданин начальник, ничего не видно, да и вода там везде».
— А... К теще в гости приехал, что ли?... Влетай!...
Претендующий на сухое место, получив удар, влетает под нары. Там он сидит, пока не услышит новую команду и думает о том, что его еще ожидает впереди. А впереди, читатель, у него длинный, тяжелый и до жути страшный путь. Быть может он вспоминает мать, отца, детишек свой дом, родную деревню, свою пусть теперь, закрытую, но такую памятную и сердцу близкую церковь. Возможно, он надеется ее снова увидеть. Если надеется, он глупец: из СЛОНа он к родным местам и липам не возвратится.
Врачебный осмотр. «Вылетай пулей из барака!» Кричат минут через двадцать—тридцать ком взводы притихшим заключенным. Все стремглав бегут на двор и без команды, сами знают обязанность! строятся по четверкам.
— Чище разберись в четверках! опять орут комвзводы. Первая четверка, три шага вперед, марш! Вторая! Третья! Четвертая!
Это новая поверка. После нее 200-300 человек ведут на освидетельствование. Пока врач осматривает одного, остальные стоят на дворе и, если это зимою, на сорокаградусном морозе лязгают зубами, как голодные собаки. А комвзводы то и дело орут: «Чище держать равнение в четверках»! «Руки держать по швам»! «Не разговаривать»!...
Любопытно происходит это «медицинское освидетельствование».
— Иванов! — вызывает заключенного писарь, устроившийся по инвалидности на канцелярскую работу.
— Иван Макарович! — выкрикивает в ответ свое имя и отчество Иванов, наученный этому приему еще в тюрьмах, через которые он шел этапом.
— На что жалуешься, Иванов? — спрашивает врач.
— Да я, гражданин начальник, (для него и доктор стал начальником), — слабый я очень...
— Сними рубашку.
Иванов еще не успел снять рубашку и наполовину, а доктор уже говорит: «пишите четвертую категорию».
Следующий, Иванченко! — кричит писарь.
— Товарищ командир взвода, прикажите заключенным раздеваться в коридоре, дает распоряжение какой-нибудь лекпом. А в коридоре, если это зимою, градусов 20 ниже нуля.
— Иванченко, на что жалуешься?
— Слабый я, гражданин доктор... За неделю, как выехал из Ростова, совсем отощал: полфунта хлеба...
— Довольно ныть, перебивает командир взвода, присутствующий при освидетельствовании — отвечай, что болит у тебя? '
— Пишите четвертую, торопится доктор.
— Петров!
— Николай Ефимович!
— На что жалуешься?
— У меня туберкулез, гражданин доктор. Справку об этом от доктора у меня отобрали в Бутырке...
Киселев-Громов Николай Игнатьевич - бывший уполномоченный лагерного ЧК в ГПУ. Из послесловия издателя: Книга "кошмара" и "жути", книга, насыщенная человеческой кровью и человеческими страданиями. В книге Киселева показан всероссийский масштаб всероссийского истребления старшего поколения крестьян, интеллигенции, и поголовного уничтожения духовенства и инакомыслящих. В книге Киселева показано, до какого изощрения могут быть доведены тюремные ужасы: искусней, изобретательней, злей чем пытки в концлагерях не придумала еще ни одна тюрьма, и садизм тюремщиков поощряется соввластью.В книге, по возможности, сохранена оригинальная орфография и пунктуация.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.
Материалы III Всероссийской научной конференции, посвящены в основном событиям 1930-1940-х годов и приурочены к 70-летию начала «Большого террора». Адресованы историкам и всем тем, кто интересуется прошлым Отечества.
Очередной труд известного советского историка содержит цельную картину политической истории Ахеменидской державы, возникшей в VI в. до н. э. и существовавшей более двух столетий. В этой первой в истории мировой державе возникли важные для развития общества социально-экономические и политические институты, культурные традиции.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.