С крестом и мушкетом - [14]

XVI век застает султанат в зените могущества: под его властью находится не только вся Малайя, но и княжества восточного берега Суматры.

Вернувшиеся из плена португальцы рассказывали, сколь изумителен и богат этот город, сколько кораблей ежегодно приходит в гавань, какие роскошные товары они видели на базарах, где встречаются купцы из разных стран — важные арабы из Каира, Мекки и Адена, бойкие гуджаратцы, осторожные китайцы, буги, любящие решать торговые споры ударом криса, молчаливые яванцы, веселые жители Пегу. «84 языка встречаются здесь», — говорили они изумленным слушателям.

И продолжали: Малакка не знает себе равных. Это город, самой природой предназначенный для торговли. Здесь лук и чеснок ценятся выше, чем мускатный орех, бензойная смола и другие драгоценные вещи.

Рассказывали они также, что сюда, в Малакку, приходят шерстяные ткани, стекло с позолотой из Венеции, опиум — из Мекки, тридцать видов одежд и сорок видов других товаров — из Камбея и Адена, серебро и рубины — из Пегу, шелка и фарфор — из Китая, перец и золото — с Суматры, рис, мясо, оружие — с Явы, корица и мускатный орех — с Молукк и островов Банда. Число иностранных купцов с их челядью так велико, что живут они в отдельных предместьях, из которых Упех — самое большое, и управляются своими старейшинами — шахбандарами. Рассказывали они и о великолепном дворце султана, вход в который украшают бронзовые львы, и о султанской сокровищнице, находящейся рядом с дворцом, и об огромных мечетях, самая большая из которых находится в Упехе, куда по пятницам устремляются толпы «мавров» разных национальностей. «А малайская знать и богатые купцы, — сообщали они, — живут приятнейшей жизнью в окруженных рощами, садами и водоемами больших домах. Дома эти расположены за городом, а в самом городе они также имеют богатые дома. У них много рабов и прислужников, исполняющих все их желания».

Лишь о трудовом люде, ютившемся в жалких хижинах из пальмовых листьев, в кампонгах[13] близ города и на его окраинах, переносящем товары с кораблей и грузившем их на корабли, сгонявшемся на постройку дворцов, загородных домов и мечетей, трудившемся в ремесленных мастерских города, почти ничего не говорили бывшие пленники. Да это никого и не интересовало — ведь здесь не пахло золотом и пряностями.

Зато о воинских силах Малакки говорили много. В городе находилось не менее 20000 воинов — жителей Малакки, яванских наемников и солдат султана Паханга[14], прибывшего в Малакку для женитьбы на дочери Махмуда. Город обладал значительной артиллерией, в том числе 50 большими бомбардами. Подступы к Малакке со стороны моря преграждали деревянные палисады. Единственным пригодным местом для высадки было устье реки Малакки, через которое был перекинут мост, соединявший город с его предместьем Упех, расположенным на правом берегу реки. Мост, как самая уязвимая и в то же время самая важная стратегическая позиция, был защищен палисадом и батареями, охрана его была поручена яванским наемникам.

Но, несмотря на внешнее великолепие, Малаккский султанат не был таким мощным государством, каким представляли его португальские источники. И напрасно португальские, и не только португальские, историки по сей день стараются доказать, что все решила доблесть и мужество португальцев, выступавших против врага, превосходившего их по численности в двадцать раз и чуть ли не одинаково вооруженного.

Главной ударной силой малаккского войска были боевые слоны, которые, однако, в уличных боях наносили урон не столько наступавшим, сколько оборонявшимся. Подавляющая масса малаккского войска была вооружена копьями, луками и крисами, воины не носили панцирей и кольчуг и сражались полуголыми. Город не имел крепостных стен и защищался лишь деревянным палисадом, и то не сплошным.

Португальцы превосходно владели огнестрельным и холодным оружием, в отличие от массы защитников Малакки они были профессиональными воинами, ремеслу солдат их обучали отцы. Правда, в лице яванских наемников, также великолепно владевших холодным оружием, они нашли достойных соперников, но дисциплина и организованность у португальцев были значительно выше.

Султанат раздирали внутренние противоречия, особенно обострившиеся к моменту появления португальцев. Вассалы на полуострове и на Суматре мечтали об отделении от Малакки и не пришли ей на помощь. Часть купечества города, особенно китайцы и яванцы, недовольные деспотизмом султана Махмуда, не была склонна оказывать ему помощь в борьбе с пришельцами. Португальцы умело использовали эти противоречия, постарались заручиться поддержкой суматранских вассалов Малакки и вступили в переговоры с китайскими, яванскими и индийскими (немусульманскими) торговцами. К тому же яванские наемники — основная воинская сила Малакки — несколько месяцев не получали жалованья.

Не было единства и в ближайшем окружении султана. Фавориты использовали болезненную подозрительность Махмуда для устранения неугодных им лиц, жертвой чего и пал энергичный и дальновидный бендахара Тун Мутахир, деятельно готовившийся к борьбе с португальцами.

Тун Мутахира погубило то, что он был богат и имел красивую дочь. Бендахара считался богатейшим человеком Малакки. Торговцы на базарах передавали друг другу, клянясь, что это правда, будто бы Тун Мутахир принимал своих рабов за чужеземцев — так пышно и богато они одевались, а золото бросал пригоршнями прохожим.