С каждым ударом сердца - [14]

Шайла медленно двинулась к кромке воды, подняла плоский овальный камешек и ловко запустила его скакать по воде. Один. Два. Три. Четыре… Что-то странное отозвалось, и Дана ощутила нечто в этом бесконечном, необыкновенном движении камня. Что-то, что связывало его с женщиной, внимательно следившей за его прыжками. 

“Так это выглядит у них. Странное чувство”. Она почувствовала, как нить, соединяющая камень и Шайлу, ослабела, а затем вообще распалась. И вместе с ее исчезновением исчез и камень, беззвучно погрузился в воду где-то там, далеко, там, где его уже нельзя было ни увидеть, ни услышать.

Но что-то осталось – круги, расходящиеся от Шайлы в пространстве. Убегающие во все стороны, хоть и невидимые глазу. Слабые и слабеющие с каждой секундой, затихающие, но почти осязаемые. Трепещущие, такие живые, но очень-очень слабые. Их было жаль, ведь если бы у них было чуть больше силы, они могли бы добежать, долететь…

Эта мысль заставила ее робко поднять руку и неведомым ей образом коснуться одной из этих тихих, едва различимых полос, стремящихся за горизонт. Полоса вздрогнула, словно налетевший порыв ветра задел гребень слабеющей волны, порвав его на части и породив вздыбленный белой пеной вал. Эта энергия будто бы самым необыкновенным образом передалась другим волнам, и они понеслись за горизонт, а из тела Шайлы рождались новые и новые.

“Теперь они точно долетят… Куда?” Дана очнулась словно ото сна, когда услышала топот бегущих ног.

– Что ты делаешь, Шайла? Зачем ты тратишь столько сил?

Теренций срывался на крик, а Реган пытался удержать его двумя руками буквально в двух шагах от застывшей женщины.

– Это было так… прекрасно.

Мужчина замолчал и медленно освободился из объятий своего друга.

– Шайла, это невозможно. Ты сошла с ума. Ты вообще сейчас должна лежать у наших ног без сил.

– В этот раз вы ощутили? Услышали? Да, наверно, весь мир услышал. Понимаешь, я хотела показать нашей гостье фокус. С камешком. Мне хотелось, чтобы она расслабилась. Немножко. А то она какая-то заледеневшая. Неживая.

– Еще бы. Такого никто не слышал уже давно. Правда, в мире уже давно некому это слушать. Надеюсь, девушки в академии не испугались.

– Я думаю, главное, чтобы учителя не испугались. Девушки, скорее всего, не особо поняли, что это.

– И все же, Шайли, как ты сделала это и как ты сейчас себя чувствуешь?

Женщина подошла к Теренцию и совершенно неожиданно, встав на цыпочки, обняла и коснулась губами его щеки. Отпрянув через мгновение, она широко улыбнулась.

– Я чувствую себя великолепно. Я чувствую себя потрясающе. Энергия меня переполняет. Ее больше, чем было до этого. И я начинаю подозревать, почему. 

Она обернулась к Дане, которая все еще ощущала волны, исчезающие где-то далеко за горизонтом, и утихающий, мерцающий источник этих волн рядом с нею.

– Мы не пойдем сейчас гулять, девочка.

Шайла сжала ее руку и потянула за собой к дому. Ноги тонули в песке и не хотели идти, Дана пыталась сопротивляться, оставаться на берегу и чувствовать, как эта сила волнует, было действительно прекрасно. И так хотелось узнать, отзовется ли кто-нибудь. Поймет ли. Зайдя в дом, женщина потащила ее в дальнюю комнату и подвела к шкафу, в котором хозяин, судя по всему, хранил всю свою одежду.

– Раньше это было у него здесь.

Она распахнула дверцу, на которой привычно с внутренней стороны потемневшего от времени дерева висело зеркало. Маленькое, мутное, в нем невозможно было почти ничего разглядеть. Женщина наклонила ее к стеклу почти силой. Боль отозвалась в плече, но через секунду это уже было совсем неважно.

Увиденное заставило ее мысли заметаться в бешенном танце. Несколько прядей волос приобрели огненно-рыжий, почти красный цвет. Эти пряди ярко, торжествующе выделялись на фоне ее светло-русых волос.

Глава 5. Реган. Знаки сомнения

Письмо с требованием вернуться. Реган перечитывал его, наверно, в двадцатый раз и до сих пор не знал, что ему делать. Скомканная бумага под столом обозначала два варианта написанных, но неотправленных посланий. Нет, на самом деле ему нечего ответить. Признать, что силы покинули его окончательно, было совершенно невозможно. Продолжать приходить на занятия вместе с хихикающими девицами, которые, по крайней мере, способны зажечь огонек или сдвинуть с места чернильницу, и делать вид, что для него это все слишком мало и неинтересно, учить тому, во что уже сам не верил – нет, для него это было невозможно.

Кроме того, семья… На самом деле, у него ее давно уже нет. Как объяснить тетке, что больше не способен никому помочь, что все, кто надеялся на него, теперь ничего не дождутся. Лампа за спиной почти не светила. Хорошая причина больше не пытаться придумать хоть какую-то причину, почему он должен оставаться в клановом владении на этом островке.

Можно долго изучать историю, которая по официальной версии никогда не существовала. Не существовала, но все знали, что была. Кстати, вот на самом деле и замечательная причина. Только напишет он совсем не Шайле, а Теренцию. Он поймет, что сейчас лучше всего держаться подальше от происходящего в Паризии и Лионе. Да и вообще, вся Кельтика сейчас становится не самым гостеприимным местом для мага. Даже для бывшего и недоучившегося до официальной степени.