С грядущим заодно - [112]
— Не просто ввести новые социальные и правовые порядки. Не просто поднять вконец разваленное, полупервобытное хозяйство огромнейшей нашей страны. Но куда непроще создать эту самую «естественную атмосферу» — повсюду, устойчивую, обязательную, — он повернулся к ней. — Что завораживает нас в большевиках? Вот в Дубкове, Русове, Вениамине Осиповиче, в нашем «комиссаре» Лузанкове?
От неожиданности не сразу собралась, хотя думала об этом давно и не раз:
— Доверие… Требовательность… Бескорыстие… Бесстрашие.
— Знаете, все ведь определяется одним: чувством ответственности. Ответственности за страну и за каждого из нас, за каждого. — Он посмотрел на нее, будто спросил: поняла ли? — Именно — чувство, чувство ответственности. Оно, знаете, тоньше работает, чем разум. И даже быстрее. Или я — тугодум?
Она засмеялась:
— Я тоже.
Уплывала вдаль деревенька — серое пятно с черными следами пожара по краю, за ней желтели полосы неубранного хлеба.
— Ох, беда — война. Руки зудит. Всю крестьянскую работу, даже корову доить умею. За Байкалом в каждой деревне копал и пахал, чинил поскотины, крыши, сети. Косил… Руки зудит. — Он говорил быстро и словно тянулся за сиротливым полем.
Ей передалось беспокойство и тяжесть бездействия:
— Хорошо на колесах жить, как в Пер-Тере, чтоб думать некогда и видеть, что делаешь нужное.
Он оглянулся, ярко голубели глаза:
— А думать разве не надо?
— Без конца и без краю всегда.
— Дома строить могу, декорации. В газете могу работать (хоть не так уж душа лежит), хлеб сеять-убирать, разгружать дрова. И вы, — он снизу взял ее руку, поддерживая локоть, — будете ли хирургом, детским врачом или, не ровен час, глазным, а «естественная атмосфера» — забота навек.
Невесть откуда ветер занес обрывок бумаги, похожий на измятую птицу. Она металась, слабо взмахивая крыльями, подлетела к борту, нелепо перекувырнулась через него и пропала.
Как ни глуши, нет-нет и разболится: мама… Что будет?
Леонид слегка сжал ее руку, сквозь рукав проникало тепло.
— Так в Тверь едем? Мать, конечно, засучив рукава — в ликбезе. И сестренок втянула. В январе семнадцатого кто думал, что уезжаю на годы? — Он помолчал и сказал, как бы извиняясь: — Во всю жизнь столько не разговаривал, как с вами.
Она постаралась улыбнуться.
— Хотя бы взглянуть на Питер — приедете?
— Не знаю.
Уже который раз нетерпеливое ожидание Москвы темнила неясная тревога.
— А, собственно, кто запретит мне приехать в Москву?
Она засмеялась, сжала кулак, и кулак вдруг очутился в горячей ладони.
— Почему холодная?
— Сердце горячее.
— Ага! У меня, скажете, холодное?
— Не скажу.
— То-то.
Она смеялась, поддаваясь качке. Только в детстве так вдруг обуревала радость, — когда бежала полем против ветра, чтоб свистело в ушах; когда валялась в сугробе, и снег забивался в рукава и валенки, в нос, за воротник, и даже по спине катились холодные комочки; когда тетя Мариша брала на руки, говорила «милушка моя», — непобедимый восторг пронизывал тело, она смеялась. А в непобедимом счастье билась тревога.
— А вы-то знаете, какая она будет, ваша «естественная атмосфера»?
— Подобно ангарской воде — глубока и прозрачна.
— Нет, серьезно! А я знаю: «Sponte sua, sine lege, fidem, rectumque…»
— А что? Овидий, конечно, о том же. Только чувства будут выше, тоньше, чем в золотом веке. Даже слово «люблю» человек не решится сказать, если не уверен, что оно обрадует. А вдруг ранит жалостью, ляжет грузом, ответственностью?
Она молчала.
— Мальчонкой бродил по осенним полям над Волгой, искал бел-горюч камень алатырь. Приложишь к груди — и самое злое сердце перевернется.
Оглушительно протарахтел встречный, обдал ветром, пылью, дымом и умчался в дорогую Сибирь.
— Бел-горюч камень каждому надо искать.
Рельсы текли и текли, исчезали за поворотом, снова блестели между холмами и лесом. Вдруг тучей дым валился на платформу, закрывал небо и землю. И опять яснело, убегала дорога без конца.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Эта книга впервые была издана в 1960 году и вызвала большой читательский интерес. Герои романа — студенты театрального училища, будущие актёры. Нелегко даётся заманчивая, непростая профессия актёра, побеждает истинный талант, который подчас не сразу можно и разглядеть. Действие романа происходит в 50-е годы, но «вечные» вопросы искусства, его подлинности, гражданственности, служения народу придают роману вполне современное звучание. Редакция романа 1985 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник рассказов «Синагога и улица» Хаима Граде, одного из крупнейших прозаиков XX века, писавших на идише, входят четыре произведения о жизни еврейской общины Вильнюса в период между мировыми войнами. Рассказ «Деды и внуки» повествует о том, как Тора и ее изучение связывали разные поколения евреев и как под действием убыстряющегося времени эта связь постепенно истончалась. «Двор Лейбы-Лейзера» — рассказ о столкновении и борьбе в соседских, родственных и религиозных взаимоотношениях людей различных взглядов на Тору — как на запрет и как на благословение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.