С гитарой по жизни - [29]

На работе, как было уже сказано, я перевелся в радиоцех на инструментальный участок. Но работа здесь была очень интересная. Кроме плоской шлифовки здесь надо было владеть круглой и внутренней. Все это я быстро освоил. Работа была ответственная — финишная. Детали, в которые вложен труд многих рабочих, нельзя было «запороть». Но и заработок был здесь гораздо выше. Но вскоре мне пришлось поменять и эту работу. Учеба в вечернем техникуме по специальности «Радиотехнические измерения» обязывала меня работать по профилю будущей профессии. Пришлось все начинать с ученика и в оставшиеся годы учебы повышать свою квалификацию до уровня сборщика радиоаппаратуры третьего разряда.

Звени, разлучница гитара

Итак, вновь началась моя семейная жизнь. Утром сын проснулся рано, но нам с Раей после бурной ночи в наступивший воскресный день так хотелось еще поспать… Рая взяла его из кроватки и положила рядом со мною.

— Вова, побудь с папой, а я пойду кашку варить, — сказала ему она.

Эти слова зазвучали во мне сладкой музыкой. Я уже отвык от всего семейного и тепло домашнего очага стало проникать в мою душу со страшной силой. Сын уже слова некоторые произносил, но слова «папа» в его детском лексиконе не было. Это меня просто потрясло. Я подумал: «Какая все же я сволочь. Отгородился алиментами, а с ребенком поиграть, позаниматься — время не находил. Вот и получи!».

Когда сказал Рае, что сын не знает кто я, она смутилась, но быстро нашлась: «Ты приходил редко, когда он еще разговаривать не мог. Сейчас начинает разговаривать. Будем учить вместе». Правда, к обеду сын уже вовсю лепетал незнакомое для него слово. Соседей в квартире не было.

— А где же Стычки, — спросил я у Раи.

— Их не будет еще дней десять, — ответила она, — они в отпуске. Считай, что у нас с тобой начался медовый месяц.

— А в медовый месяц, «мед» нужно кушать и ночью, и днем, — сказал я смеясь и привлек ее к себе чтобы поцеловать.

— Николай, Вова смотрит, — вяло сопротивляясь, сказала она.

Но поцелуй, все же состоялся. Я заметил, что целуется она с открытыми глазами. К этому времени я уже знавал и более горячие поцелуи, но у Фаины и Кати при поцелуе глаза всегда были закрыты. Я тоже непроизвольно свои закрывал, но не сразу, а убедившись, что у партнерши они закрыты.

Чувствовалось, что она пытается заставить себя быть со мной ласковой, но все это идет не от сердца, совсем не так, как это было у Кати. Та любила меня беззаветно и целовала, можно сказать, исступленно. Но Рая совсем была не такая. Она, как царица — позволяла мне себя любить. Может быть это диктовалось ее внешностью, и она знала себе цену? Не знаю. Я решил попытался ее влюбить в себя. Но забегая вперед скажу — осуществить задуманное мне удалось лишь частично и виной тому была гитара. Но об этом чуть позже. А в первый день моего возврата мы были нежны и ласково безмятежны.

Весна в том году началась рано, и мы почти весь день с сыном прогуляли на улице. Зашли в мое общежитие. Я попрощался с парнями, забрал гитару, свои нехитрые вещички и переселился в родные пенаты. Все десять дней «медового месяца» прошли у нас с Раей в любви, но звуковое сопровождение было в допустимых децибелах, а когда приехали соседи, то и вовсе оно сошло на тишайшее пианиссимо.

Тут меня начали приобщать к заводскому смотру художественной самодеятельности. Эти смотры проходили с большой помпой и длились порой по месяцу. Завод был огромный. Каждый из его цехов выставлял на смотр свою программу.

Концерт в заводском клубе, 1960г.

В новом для меня цехе оказался вокально-инструментальный коллектив. Гитариста катастрофически не хватало — я просто вписался туда! Образовали инструментальный квартет: аккордеон, кларнет, контрабас и гитара. Руководил — аккордеонист с музыкальным образованием. Была и певица с необычайно приятным сопрано. Если бы не ее дефект (она сильно хромала), то быть бы ей на большой эстраде. На заводском смотре мы произвели фурор. Такой же успех нам сопутствовал и на краевом смотре. Игра в квартете для меня оказалась трудной. Нужно было играть с листа по «функциям» — это аккорды в буквенном обозначении. Но это позволило мне приобрести беглость пальцев во взятии всевозможных аккордов во всех позициях. Слух мой тоже окреп. Классика теперь мне давалась гораздо легче.

В цехе имелся просторный красный уголок, где проходили торжественные мероприятия. Там же мы репетировали свой концертный репертуар. Руководство цеха после наших успехов в смотре приобрело замечательный набор музыкальных инструментов. Помимо ударной установки купили прекрасную чехословацкую эстрадную гитару.

Простенький аккомпанемент у меня получался, а в остальном я был полным профаном. В краевой филармонии в эстрадном оркестре работал хороший гитарист. Это был на вид довольно высокомерный, с большим чувством собственного достоинства парень. Звали его Валерий. Играл он действительно хорошо, можно сказать, виртуозно. Досконально знал все эстрадные ритмы и медиатором владел, как молодой бог. Я «подкатился» к нему, сделав с первых же минут нашей встречи, массу комплиментов его игре:

— Вот хочу попросить Вас дать мне, начинающему гитаристу, несколько уроков игры на джазовой гитаре. Кроме Вас нет в городе никого, кто так мастерски владеет гитарой, — обратился я к нему.