С чужого на свой и обратно - [10]
Твое насмерть перепуганное сердечко никогда не отваживалось выйти из того темного шкафа… Вплоть до вчерашнего дня.
Но вчерашний день у тебя уже никому и никогда не отобрать! Ты вышла из шкафа. Сама. Ты еще оглушена звучанием гитары и своих признаний. Ты ослеплена этим солнцем, которое стирает память о полнолунии и заставляет исчезать длинные кладбищенские тени.
Тебе четыре года и один день. Вчерашний.
Конечно же, Войтек еще позвонит. Нарисуется в трубке со своей мордой, кулаками, ножом, пистолетом – в этот раз настоящим.
Ты возьмешь трубку и скажешь:
– Хватит! Я обо всем заявлю в полицию. И расскажу маме.
6
6. Усталость. Сегодня ощущаю усталость. Еще со вчерашнего дня. Утром была в суде с этим несчастным Ареком Сынульским. Его доставили из тюрьмы, где он сидит за ненадлежащее обращение с молодой женщиной. Она была пьяна, переодета в полицейский мундир, а в ее сумочке вместе с чипсами и куском жареной камбалы лежал розовый вибратор. Но она не шлюха и совершенно не желала соглашаться с тем, чтобы какой-то незнакомый тип после краткого приветствия лез к ней в трусы.
В тюрьме Арек порезал себе вены и проглотил зажигалку. Запястья ему заклеили пластырем, зажигалку быстро извлекли с помощью специального зонда – трубки с камерой, лампочкой и захватом. Меня даже не вызывали в больницу, потому что, когда хочет, Арек может демонстрировать английский на уровне, ничуть не уступающем моему.
– Ну, не будем преувеличивать, уж не в юридической терминологии! – шепчет он, не открывая рта. Ведь мы сидим на скамье подсудимых, на глазах всего суда, и когда он начинает говорить, все замолкают и смотрят на меня в ожидании перевода. А что переводить? Путевые заметки его зажигалки?
Судом рассматривается сейчас старый и незначительный эпизод, который произошел еще до серьезного дела – о непроизведенном дуновении в трубку. Арека задержали на дороге, потому что у его машины не горел левый стоп-сигнал. На таких привлекающих внимание мелочах мигранты и попадаются: перегорела лампочка, отсутствует брызговик, водитель едет непристегнутым. Потом проверка документов: страховка оформлена не на того человека – в Англии страхованию подлежит не автомобиль, а тот, кто сидит за рулем этого автомобиля. Просроченный на один день техосмотр – все данные есть в компьютерной системе полиции. Ну и что с того, что мистер как раз ехал в мастерскую на техосмотр? Слишком поздно – просрочка уже составила двадцать восемь минут. Транспортный налог: кого волнует, что на этой машине никто не ездит и она уже два месяца простаивает? Налог должен быть уплачен! Так что вот вам штраф. Мистер не понимает, о чем речь? Не знает английского? Это проблема! Я вынужден вас арестовать и лишить свободы на неопределенное время до выяснения всех обстоятельств дела – в присутствии переводчика под магнитофонную запись, потому что свою полицейскую задницу тоже нужно прикрыть.
Ну а потом на дороге в ходе разговора с Ареком полицейский «почувствовал запах алкоголя в дыхании задержанного». В полицейском участке Ареку надлежало дунуть в трубку, что он усердно и сделал. Но устройство гигантских размеров, подсоединенное к этой трубке, отказало ему в сотрудничестве. Попросту сломалось. Арека спросили, согласен ли он, чтобы у него взяли на анализ образец крови или мочи. Тот с энтузиазмом согласился дать мочу, но полицейские хотели крови. Он не дал. Сказал, что боится иголок. А когда ему указали на татуировку на запястье, сказал, что сдавать кровь ему запрещает религия. Однако у полицейского в компьютере нашлась анкета, заполняемая при поступлении арестованного в СИЗО, в которой указано, что он католик, не имеет никаких религиозных потребностей, не настаивает на предоставлении ему возможности исповедоваться или отправлять какие-либо другие религиозные обряды. Тогда Арек просто сказал:
– Не дам, и все!
А это уже нарушение, предусмотренное соответствующим параграфом британских правил дорожного движения. Отсюда и наша встреча в суде.
То, что для британца оканчивается обычным штрафом, для поляков или других славян означает потерю очередной работы. Еще можно сказать работодателю, что пропустил день из-за смерти бабки, но если скажешь, что идешь в суд, можешь запросто вылелеть с работы, да еще тебе влепят штраф плюс оплату судебных издержек, плюс обязательный взнос в фонд помощи жертвам незастрахованных виновников ДТП, ну и приговор в личное дело, доступное властям всей Европы. Со стороны британцев это совсем не расизм, как считают многие славяне. Это просто характерный пример неприятностей, возникающих в области права из-за разницы культур.
В общем, из-за пустякового дела о неработающей лампочке Арек на полдня вырвался из тюрьмы. Он весь сияет. Весел. Галантен. Говорит:
– Как там ваша книжка? Обо мне пишете?
– У меня проблемы, – отвечаю я. – Боюсь писать.
– А чего вы боитесь?! Берите бумагу, ручку и вперед!
– Да вас боюсь. Когда вы ее прочитаете, вам вряд ли понравится.
– Почему?
– Ну, вы в ней не положительный герой. Понимаете, персонаж книги отличается от того человека, который явился его…
– Источником вдохновения?
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
«Я не спешил становиться верующим, а воспринимал буддизм скорее как исследователь-психолог. Позже я узнал, что сам Будда советовал именно так относиться ко всем его словам: “Ничего не берите на веру, все проверяйте на собственном опыте…”. Как бы то ни было, 8 января 1994 года я побрил голову и стал монахом ордена Ниппондзан Мёходзи. Через полгода пришло время ехать в Японию. Сэнсэй решил, что в Японию мы поедем через Китай». Потом были Индия и Непал, потом опять Китай и Япония. Пять лет странствий в желтом одеянии и с барабаном в руках.
Эту историю часто называют одним из самых ярких и опасных приключений ХХ века. Слава Курилов, профессиональный океанограф, хотел увидеть весь мир, а родная страна не пускала его дальше своих границ. Тогда он посреди океана спрыгнул с борта круизного лайнера. Он выплыл. «В каком-то смысле он воплощал в себе одновременно и гумилевского читателя, и его же героя, бросающего вызов судьбе… Русской интеллигенции не след забывать своих героев: их не так много. Тот, кто прочтет эту книгу, никогда не забудет страниц, в которых Слава Курилов, покрывшийся за три дня и три ночи одинокого плавания светящимися микроорганизмами, скользит в тихоокеанской ночи, каждым своим движением поднимая ворохи огня; вот он, образ вечного мятежника» (Василий Аксенов).