С четырех сторон горизонта - [30]
В первой половине XVI века открыватель реки Святого Лаврентия француз Жак Картье, «веселый корсар», как звали его современники, положил начало французским владениям за океаном. Эти владения получили позднее название «Канада» (от индейского слова «селение»). В разных местах побережья залива Святого Лаврентия Картье устанавливал по неписаной традиции благочестивых захватчиков деревянные кресты с надписью: «Эта страна принадлежит Франсуа I, королю Франции».
Во второй половине XVI века английский пират Френсис Дрейк «застолбил» кусок тихоокеанского побережья Северной Америки невдалеке от большого залива, у которого ныне раскинулся город Сан-Франциско. Дрейк поставил на берегу столб и прибил к нему медную дощечку. На дощечке были вырезаны имя английской королевы Елизаветы, даты прибытия англичан в страну и присоединения ее к английским владениям. Чтобы новые подданные английской короны могли лицезреть портрет своего монарха, пират прикрепил к столбу серебряную монету с изображением королевы и королевским гербом. Вырезав еще на столбе свое имя, Дрейк счел дело присоединения земли благополучно законченным.
Надо ли умножать перечень имен тех, кто ставили столбы, устанавливали кресты, вбивали шесты с флагами, чтобы так или иначе заявить о правах на владение заморскими берегами и странами.
Вспомним лучше об открывателе, не пожелавшем вбить в землю, затерянную посреди океана, заявочный столб на владение этой землей. Его звали Жан Франсуа Лаперуз. Это был французский моряк, современник и почитатель Вольтера. Достигнув острова Мауи (в Гавайском архипелаге), Лаперуз записал в своем дневнике, что не считает возможным следовать распространенным обычаям и объявить остров владением французского короля.
«Этот обычай европейских мореплавателей в высшей степени нелеп, — рассуждал Лаперуз. — Странный софизм, в силу которого мореплаватель, приставший к какому-либо неведомому до того времени острову, как бы предоставляет тем самым своему отечеству право завоевания, попирающее самые священные права туземного населения. Каким образом такая случайность, как посещение чужеземного корабля, может являться основательным поводом к тому, чтобы отнять у злополучных островитян землю, которой с незапамятных времен владели их предки, орошая ее своим трудовым потом»[49].
И еще вспомним «Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей». Вот о чем рассуждает, прощаясь с читателем, Лемюэль Гулливер, путешественник в Лилипутию и в страну великанов.
«Признаюсь, что мне нашептывали, будто мой долг английского подданного обязывает меня сейчас же по возвращении на родину представить одному из министров докладную записку о моих открытиях, так как все земли, открытые подданным, принадлежат его королю»[50].
Но недаром Гулливер на столетия стал другом хороших людей всего мира, недаром его полюбили дети. Путешественник не желает содействовать завоеванию посещенных им стран. Прочтем строки, проникнутые горьким сарказмом создателя образа Гулливера — великого сатирика Свифта.
«По правде говоря, меня берет некоторое сомнение насчет справедливости, проявляемой государями в таких случаях. Например: буря несет шайку пиратов в неизвестном им направлении. Наконец юнга открывает с верхушки мачты землю. Пираты выходят на берег, чтобы заняться грабежом и разбоем. Они находят безобидное население, оказывающее им хороший прием. Дают стране новое название, именем короля завладевают ею, водружают гнилую доску пли камень в качестве памятного знака, убивают две или три дюжины туземцев, насильно забирают на корабль несколько человек в качестве заложников, возвращаются на родину и получают прощение. Так возникает новая колония, приобретенная по божественному праву. При первой возможности туда посылают корабли. Туземцы либо изгоняются, либо истребляются, их вождей подвергают пыткам, чтобы принудить выдать свое золото. Всем предоставлена полная свобода для совершения любых бесчеловечных поступков, земля обагряется кровью своих сынов. И эта гнусная шайка мясников, занимающаяся столь благочестивыми делами, образует современную колонию, предназначенную для насаждения цивилизации среди дикарей-идолопоклонников и обращения их в христианство»[51].
Со страниц книг, вахтенных журналов, старинных рукописей поднимаются приметные знаки, поставленные на Земле путешественниками разных времен. И не хочется заканчивать этот рассказ напоминанием про гнилую доску, водруженную пиратами в качестве символа приобретения и утверждения права захвата. Ведь истории известны и совсем другие приметные знаки.
Не забудутся в истории науки бревенчатые сигнальные вышки, расставленные некогда в тропических Андах, всегда будут памятны первые бревенчатые маяки, установленные на берегах полярных морей.
Возле экватора, в Центральных Андах, на склонах могучего вулкана Пичинчи, находится город Кито, один из самых старинных городов Южной Америки. Некогда он был выстроен индейцами в государстве инков, в 1534 году его захватили испанцы. Ныне Кито — столица республики Эквадор. Из этого города начали восхождение на Пичинчу французские академики XVI!! столетия Кондамин и Бугэ (это было в 1735 году). Вместе с учеными гуськом шли носильщики, они тащили на вершину вулкана тяжелые бревна. Для того чтобы установить на Пичинче четыре бревна, связанные в виде пирамиды, и был предпринят этот путь по горным тропинкам, извивающимся среди обрывистых круч.
