С царем в Тобольске. Воспоминания охранника Николая II - [14]

– Весьма охотно бы это сделал, если бы имел разрешение от Временного правительства. Кроме того, есть еще и другие мотивы.

– Вы боитесь, что я убегу? – перебивает меня Николай Александрович.

– Этого меньше всего, – возражаю ему: – Я уверен, что вы и попытки такой не сделаете. Есть нечто другое. Вы читаете газеты?

– Что же в них? Я ничего не заметил, – недоумевая ответил Николай Александрович.

Мне хотелось сказать ему, что даже его юные дочери и те обратили внимание на газетные утки о побеге, о его разводе с Алисой и женитьбе на какой-то другой особе, о переводе в Абалакский монастырь и др. Все эти ложные сообщения будоражили население, особенно ту часть его, которая была настроена враждебно и недовольна таким гуманным заключением бывшего царя в губернаторском доме. Ко мне сыпались с разных концов запросы, особенно из действующей армии, от Омского областкома, с которым, кстати сказать, я не имел никаких дел. Керенскому же я телеграфировал еженедельно два раза обо всем происходящем и просил принять меры против газетного вранья. Надо сказать, что ни одна мера не достигла цели. Пока появится опровержение, газетные выдумки успеют облететь всю Россию и даже весь фронт. От последнего неоднократно приходили по моему адресу даже угрозы «пришлем дивизию для расправы с комиссаром, с отрядом и самой царской семьей. Комиссар распустил все. Мы поучим его…» и т. п.

Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы в Тобольске. Заложена в 1735 г., достроена в 1758 г. Разрушена в 1956 г.

«Вечерние богослужения совершались на дому, а на литургию разрешалось ходить в находившуюся неподалеку Благовещенскую церковь, где для них совершались ранние обедни»

(«Письма Святых Царственных Мучеников из заточения», 1998 г.)

Воображаю, что получилось бы, если бы я, не ожидая разрешения Временного правительства, вздумал повести пленников гулять за город или по городу. Без уличных скандалов, конечно, не обошлись бы эти прогулки. Дело в том, что в это время в местном рабочем клубе некоторыми его членами велась определенная политика против меня и против отряда, о котором распускали слухи, что он «ненадежен», и пустили даже в обращение идею: бывшего царя с семьей надо свести на положение простого уголовного и переселить в тюрьму. Некоторые из солдат нашего отряда готовы были поддержать эту идею, но задевало их и оскорбляло то, что отряд называли ненадежным. Клубисты изо всех сил старались через «Рабочий клуб» враждебно настраивать тобольское население. При такой обстановке нечего было и думать о прогулках за город. Сообщать обо всем этом бывшему царю не приходилось. Он остался очень огорчен и спросил:

– Когда же можно рассчитывать на прогулку за город?

– В настоящее время не могу вам ответить.

На этом кончилась наша беседа на эту тему. Но через несколько дней с такой же просьбою обратились ко мне князь Долгоруков и доктор Боткин.

– Я думаю, только от вас зависит разрешение прогулок, – заговорил князь Долгоруков. – Что может случиться? Абсолютно ничего. Надо же дать возможность людям свободно гулять, посмотреть окрестности. Ведь дети считаются свободными…

– Неужели я сам об этом не думаю? – останавливаю князя. – Кто-кто, а вы-то, князь, должны бы больше других взвешивать неподходящие условия для этого. Кроме того, я уже вам неоднократно говорил, что и ваши прогулки по городу и за город вызывают открытое раздражение, я неоднократно просил вас не ухудшать положение тех, ради кого вы сюда приехали.

– Я не арестованный, я свободный человек, – возражает князь.

– Совершенно верно, но вы помните, на каких условиях вам разрешено было сюда приехать: чтобы вы жили в тех же условиях, как и бывшая царская семья, а раз пожелаете выйти, обязаны совсем уехать отсюда. И я без всякого желания огорчить вас или сделать неприятность должен напомнить вам об этом и о том, что, отстаивая льготы и преимущества для себя, вы портите положение бывшей царской семьи.

– Позвольте, чем? – вмешивается доктор Боткин.

– Тем, что солдаты нашего отряда уже не раз мне жаловались, что свитские всюду ходят. Как вы, доктор, этого не понимаете? Вы видите, что кругом происходит?

– Ничего особенного я не замечаю, – отвечает доктор Боткин.

Его ответ поразил меня еще более, чем ответ князя. Впрочем, доктор Боткин, хотя был человек с высшим образованием и уже почтенных лет, тем не менее жил какой-то своей жизнью, личною жизнью царедворца. Он был очень расположен к Александре Федоровне и часто являлся ко мне с разными просьбами от нее. В данном случае, конечно, он хлопотал по ее просьбе и не мог понять положения дела. Временное правительство само подготовляло зыбучую под собою почву и тем ставило меня в затруднительное положение.

Права и власть Временного правительства постепенно уходили из его рук. Толпы неизвестных лиц в солдатских шинелях бродили по Тобольску. Они с особым ударением повторяли: «Кровушку проливали». По городу стали ходить слухи о громадных средствах, привезенных с собою бывшей царской семьей. Была даже попытка организовать ночное нападение на губернаторский дом, но благодаря сообщению, сделанному мне солдатами нашего отряда, нападение не совершилось. Угрожающие же письма по адресу бывшего царя и его семьи становились многочисленнее. Чтобы избавить себя от бесконечных разговоров с Боткиным по поводу прогулок, я кое-что рассказал ему, когда ушел князь Долгоруков.