С царем и без царя - [4]

К этому времени относится и созыв при штабе великого князя Николая Николаевича комиссии для всестороннего изучения условий казарменной жизни и физического воспитания нижних чинов гвардии.

Комиссию подразделили на несколько отделов, причем отдел физического развития передали мне.

Руководствуясь известным изречением Ювеналия: «Mens sana in corpore sano» («Здоровый дух в здоровом теле») и будучи знаком с постановкой физического развития во многих частях гвардии, я предложил составить новую систему обучения войск гимнастике, ввести в войсках спортивные состязания и учредить школы для подготовки руководителей гимнастики и спорта.

Предложение мое встретило большое сочувствие великого князя Николая Николаевича, и летом 1907 года был в виде опыта устроен в красносельском лагере спортивный праздник для нижних чинов 1-й гвардейской пехотной дивизии. Результат был блестящий; особенно хорошо отнеслись к этому нововведению сами солдаты.

Спортивные упражнения, собравшие вокруг импровизированного стадиона огромное количество любопытных, окончились благополучно для всех военных участников. Один из числа зрителей — швейцарец, служивший в крупной часовой фирме Петербурга, попросил моего разрешения принять вне конкурса участие в прыжках в ширину и, к великому огорчению присутствовавших, на первом же прыжке сломал ногу. Других печальных эпизодов, к счастью, не произошло.

Когда я был назначен командовать лейб-гвардии Гусарским Его Величества полком, великий князь, желая провести в жизнь предложенную мною разработку нового положения для обучения войск гимнастике, согласился с моей мыслью образовать для этой цели во вверенном мне полку команду из чинов от всех частей гвардии. Занятия с этой командой дали мне возможность систематизировать физические упражнения и по ним составить проект наставления, в детальной разработке которого мне очень помогли офицеры команды и учитель гимнастики В. Вихра. Как всякое нововведение, проект этот вызвал бурю протестов со стороны рутинеров, а также чинов существовавшего в то время в военном министерстве комитета по образованию войск, считавшего себя единственным компетентным органом по выработке всяких военных уставов.

Так как проект мой поступил на рассмотрение этого комитета, мне приходилось на его заседаниях лично разъяснять свою систему малосведущим в гимнастике членам комитета.

4 ноября 1910 года проект удостоился высочайшего утверждения, и мое «Наставление для обучения войск гимнастике» было введено в российской армии.

Государь, интересовавшийся зарождавшимся в войсках спортом, неоднократно посещал занятия гимнастической команды в Царском Селе и благожелательно отнесся к моей мысли учредить главную офицерскую гимнастическо-фехтовальную школу.

В 1912 году Россия была впервые приглашена участвовать в международных Олимпийских играх в Стокгольме.

Международный Олимпийский комитет назначил по собственной инициативе от России трех самим комитетом выбранных делегатов, ни малейшего отношения к руководству спортом не имевших. Тогда представители русских спортивных организаций постановили образовать русский Олимпийский комитет, который просили меня возглавить и лично принять руководство поездкой в Стокгольм участников Олимпиады.

Великий князь Николай Николаевич, узнав о моем избрании, предложил мне считаться командированным им; а когда об этом было доложено Его Величеству, последовало высочайшее повеление о моем назначении представителем России на международных Олимпийских играх 1912 года.

Выслушав по моем возвращении из Стокгольма доклад о результате моей командировки на Олимпийские игры, Его Величество выразил мне свое желание создать орган для объединения в России всех вопросов, связанных со спортом, и повелел представить ему письменное о сем предположение.

Как человек военный, незнакомый с тонкостями законодательной техники, я обратился к помощи одного из видных юристов.

Составленный при его любезном содействии проект организации спорта .был мною предварительно показан военному министру В. А. Сухомлинову, министру внутренних дел A. A. Хвостову, статс-секретарю A. C. Танееву и председателю Совета министров В. Н. Коковцову. Последний сделал несколько своих замечаний, согласно которым я внес указанные им изменения. Будучи переделан по указанию Коковцова и будучи вторично доложен ему, он заслужил его полное одобрение. Только тогда я решил представить этот проект Его Величеству. Каково же было мое удивление, когда министр двора мне сообщил, что Коковцов говорил ему по телефону, будто я без его ведома представил государю совершенно неграмотный проект...

При случайной встрече Его Величество сказал мне, что Коковцов, отрицая факт представления ему моего всеподданнейшего доклада и переделки согласно его же указаниям, находил проект недопустимым с точки зрения законов. Мне показалось странным, что проект, составленный при содействии одного из главных сотрудников Коковцова по редактированию законодательных предположений, оказался, по его же собственному мнению, неграмотным. Немало удивила как меня, так и всех, знавших о моем всеподданнейшем докладе, проявленная Коковцовым беззастенчивость, позволившая ему доложить государю неправду и сообщить министрам, будто бы я представил указ о моем назначении на должность главноуправляющего несуществующим ведомством, совершенно умолчав о законодательном предположении.